Корабль почувствовал приближение звезды и начал пробуждение от тысячелетнего сна.
Его массивный корпус, обожженный звездными ветрами и изъеденный оспинами крошечных кратеров, оставшихся от столкновения с космической пылью, заворочался и пришел в движение. Древние механизмы оживали постепенно: трансформировали корабль, раздвигая защитные плиты, разогревали реакторы, наполняя их пламенем, подавали энергию в спавшие веками устройства.
«Пантеон» был подобен доисторическому чудовищу, которое расправляло плечи и потягивалось после забытья. Корабль увеличился вдвое, раздвинув пластины защитного панциря, и ощетинился шипами замысловатых конструкций, как гигантская черепаха, которая, наконец, высунула голову и когтистые лапы, угрюмо осматриваясь по сторонам.
Звезда по курсу едва разгоралась, только набирала яркость на фоне померкших звезд и была еще далеко, а ее гравитация уже робко потянулась к «Пантеону», поманила собой. Двигатели со скрежетом, который сотряс весь корпус, развернулись навстречу тусклому светилу и вспыхнули потоком плазмы.
Началось торможение, которому потребуются годы, чтобы к моменту встречи с целью путешествия снизить скорость гиганта до приемлемой. И закончится это путешествие уже в объятиях звезды, когда сила ее гравитации подхватит «Пантеон» и окончательно остановит на орбите одной из планет.
Корабль долго готовился к встрече с планетой: через бесконечную ночь космоса и застывшее время нес к ней свою мощь и… послание. Генераторы загудели в утробе «Пантеона», разогревая остывшее нутро сложного механизма, а по венам вентиляционных каналов с шипением хлынул воздух, заполняя просторные залы и сводчатые купола внутренних помещений – он готовился принять Хозяев.
Тонкая поволока льда, сковавшая диковинные фрески на стенах, опала холодным туманом и обнажила краски. Персонажи затейливых картин налились цветом, торопливо рассказывая истории, застывшие в них короткими мгновениями. Герои великих сражений, свидетельства глобальных катастроф и невообразимые по форме чудовища молча взирали друг на друга, наполняя залы космического зиккурата дыханием былых свершений.
В центре Храмовой залы зажглись фонари, венчавшие монументальные столбы с барельефами зубастых тварей. Тени задрожали, гонимые светом, и разлеглись пентаграммой от освещенного центра к сумраку, из которого поднимались сводчатые стены с фресками. Пять покрытых резьбой столбов обступили ступенчатую пирамиду, на вершине которой стоял величественный саркофаг.
Он хранил под плитой тело исполина, для пробуждения которого время еще не настало. «Пантеону» требовались годы, чтобы подготовить все необходимое для явления Хозяина.
Одна из двенадцати скульптур у подножия пирамиды вздрогнула и осыпала с изваяния вековую пыль. Каменный голем медленно повел безликой головой в сторону, словно всматривался в тени зиккурата, и тяжело переступил с ноги на ногу. Гулкое эхо разлетелась по многочисленным залам и коридорам, спустилось по лестницам на нижние палубы, взобралось перешептыванием под самый свод потолка.
Голем осмотрелся и тяжелой поступью, эхо которой отзывалась по всему кораблю, удалился в тень – он очнулся, чтобы сделать предначертанное. Следом, стряхивая с себя пыль, оживали другие изваяния.
*****
Табрис застыл у смотрового окна, переполненный раздумьями, когда за спиной послышались тяжелые шаги и предупредительное ворчание. Один из иринов в сопровождении голема нерешительно топтался позади, терпеливо выжидая разрешения заговорить. Табрис слышал его, но не спешил принимать, поглощенный созерцанием того, что раскрыло перед ним панорамное окно, залитое светом Ра.
Зрелище было достойным взора бессмертных.
«Пантеон» приближался к станции «Ях», которая спутником вращалась на орбите безымянной голубой планеты. Станция была настолько гигантской, что превосходила размером иные планеты, вращавшиеся вокруг Ра. Даже внешне «Ях» была подобна им: сфера внешнего корпуса обросла породой из спрессованной космической пыли, камней и осколков многочисленных метеоритов и комет, оставивших за тысячелетия на ее поверхности кратеры и даже горные кряжи. На первый взгляд, станция выглядела как обычный спутник планеты.
Будь «Ях» обычным спутником или планетой, имела бы при таких размерах огромную массу и гравитацию, способную если не разорвать своим тяготением безымянную планету, то уж хотя бы раскачать ее орбиту, сместив общий центр масс к себе поближе. Но «Ях» оставалась рукотворным механизмом, практически невесомым при таких размерах. Станция была создана, чтобы присматривать за планетой, а не беспокоить ее.
Было многое в природе «Ях», что выдавало сведущему наблюдателю искусственное происхождение спутника и его назначение. Всегда повернутая к безымянной голубой планете одной стороной она умела так заслонить диск Ра, что наблюдавший с поверхности за затмением был способен увидеть корону пламени, опоясывающего звезду.
«Ях» встала перед «Пантеоном» в полный рост и закрыла собой звездное небо. Когда один из кратеров провалился вглубь, оставив зиять дыру, достаточную, чтобы впустить внутрь падающий в объятия станции корабль, Табрис обернулся к дожидавшимся ирину и безликому голему.
