1
Ринат не знал, как выглядит мама – она никогда не фотографировалась. Ринату было почти три, когда её не стало. С тех пор папа тоже начал умирать – с каждым днём ему требовалось всё больше времени, чтобы, проснувшись, встать с кровати. С каждым днём он всё больше пил и молчал.
Умирал и дом, в котором родился Ринат. Всё вокруг умирало, когда тётя Люда забрала его оттуда. В памяти хорошо отпечатался прощальный образ отца: за поваленным забором, в окне без стёкол, сидел возле чёрной закопчённой печи мужчина в серо-фиолетовой фуфайке. Бесцветная борода, словно пучок проволоки на порванном тросе, закрывала пол лица снизу, а сверху – плешивая ушанка. Насупившийся, как воробей на морозе, он даже взглядом не провожал сына. Он смотрел куда-то в стену, и глаза его были мутными, мёртвыми.
Была поздняя осень, грязь, сырость. Пахло дымом горящих листьев. Ринат не плакал – не мог. У него было воспаление лёгких и тяжёлое истощение.
Тётя Люда была мягкая и тёплая. Всё в ней было округлым и дружелюбным: глаза, лицо, линия губ. Она из тех женщин, что выглядят в молодости старше, но с годами не меняются. Голос у неё чистый и мелодичный, как у ведущей из телепрограммы, хоть и работала она главным механиком на заводе железобетонных конструкций.
– Мы тебя выходим, и ты никогда больше не будешь болеть. Уже отмучился на всю жизнь вперёд, дальше будешь только здравствовать и радоваться, – приговаривала она, неся бледное исхудавшее тельце.
Тётя Люда была права – с тех пор Ринат не болел.
Двадцать третьего марта две тысячи сто девяносто девятого года по всем каналам в телевизоре весь день предупреждали, что в девять вечера будет какое-то важное сообщение. Такое бывало раньше, во времена войны, когда происходил какой-нибудь страшный теракт или ещё что неприятное, поэтому многие старики растревожились. Да ещё эта фраза: «сообщение всему человечеству».
– Уж не четвёртая мировая началась? – сказал с язвительной ухмылкой дед Аркаша очередному напоминанию во время рекламного блока.
– Вот то ждали бы до девяти вечера. Хватит детей пугать, пап, – бросила в ответ тётя Люда, проходя с большим хрустальным подносом в руках мимо старика в качалке.
Семья была большой – дед Аркаша, тётя Люда с мужем Лёней, пятеро их детей и Ринат в придачу. Поэтому вечерний семейный ужин напоминал скорее праздничное застолье.
Ринат изображал ртом жужжащие звуки, лёжа на животе на полу. Он держал в руках пластмассовый звездолёт и поломанный аккумулятор робота, который в его воображении превращался в корабль пришельцев.
– Ай! – вскрикнула Эля, споткнувшись об Рината.
Она собиралась на свидание, хорохорилась и бегала туда-сюда, меняя платья.
– Где мой лак для волос? Мама, ты опять взяла? – раздражённо крикнула Эля, но её низкий голос от этого не стал противным.
От неё пахло духами, и даже пинок, которым она наградила неродного брата, показался Ринату приятным. Мальчик не обратил на него внимания, и оттого почувствовал себя мужественным, сильным.
– Это платье как, мам? – спросила Эля, стоя над Ринатом.
Тётя Люда досчитала тарелки с сосредоточенным лицом, помогая себе пальцем, и взглянула на дочь.
– Мне то зелёное больше нравится, я ж тебе сказала.
– А чем плохо это?
– Да ну, прямое как стакан.
– Ничего не стакан! Вечно настроение испоганишь, как куда соберусь! – с этим словами Эля выбежала из зала.
– Ну и не спрашивай меня раз так!
– Да не орите вы, не слышно ни хрена! – рявкнул дед Аркаша.
– Так сделай громче.
В зал зашёл дядя Лёня. Высокий и худощавый, в очках, он выглядел как профессор, но работал ремонтником роботов на том же заводе, что и тётя Люда.
– Люд, ну что там? Есть охота.
– Так помог бы, раз такой голодный.
– А то ты сама готовила. Машин вон, сколько тебе накупили на кухню.
– Да? Вот как ты заговорил? Завтра ужин на тебе, раз так всё просто!
– Ой, напугала! Да запросто!
– Да заткнитесь же вы! – снова рявкнул дед.
– Ринат, не валяйся под ногами, – сказала тётя Люда, выходя из зала на кухню, и мальчик отполз к стене.
– Всё, я ушла, – донесся из коридора голос Эли. Следом хлопнула дверь.
Тётя люда вернулась с кастрюлей борща и поставила её в центр стола.
– Всем за стол! – крикнула она.
В зал тут же, словно стояли на входе, как на старте, ворвались Аня и Ира. Громко хихикая, они наперегонки уселись на диван перед столом. Следом вальяжно зашёл Игорь, не отрываясь от телефона. Дедушка и так сидел рядом в качалке. Лицо его было раздражённым, нервным.
– Лёня, бери Богдана, и идите сюда, – крикнула тётя Люда в дверь из зала.
– Да идём, идём, – послышалось в ответ.
Дядя Лёня зашёл с двухлетним белобрысым мальчиком на руках.
– Ринат, а ты? Эля ушла – вон место, садись.
– Да не, я потом.
Мест за столом всем не хватало, поэтому во время ужина Ринат обычно ждал, пока кто-нибудь поест и уйдёт. Это настолько вошло в привычку, что даже сейчас, когда Эли не было, ему не хотелось сидеть со всеми. Да и в игре был важный момент – инопланетяне как раз напали на людей, шла нешуточная космическая битва.
Стало спокойнее. Было слышно только как гремит посуда и работает телевизор – любимый дедушкин сериал про робота-бандита.
