Где мои вещи?!
Я вышла из душа, потянулась за полотенцем и обнаружила, что на крючке ничего нет. Ни полотенца, ни халата, ни грязной одежды. Вообще ничего! А входная дверь нагло приоткрыта.
— Вот уро-оды, — протянула я, пытаясь хоть как-то совладать с тем ураганом, что разрастался в груди.
Когда все это закончится? Когда они оставят меня в покое?
Я стояла голая в тесной душевой, с меня потоками лилась вода, внутри все кипело и бурлило, и ни единой мысли, что быть дальше. Уверена, что за дверью поджидают дорогие одногруппники, которые решили устроить себе праздничное развлечение за мой счет. И что прикажете делать? Сидеть здесь до посинения? Так ведь холодно, тесно, неудобно. Выходить? Так там эти сволочи!
Впрочем, в этот раз выбор не велик: или прятаться, или выйти с гордо поднятой головой. Все просто.
Прятаться я никогда не любила, так что…
И тут Вселенная все-таки решила надо мной смилостивиться. На полу под раковиной я заметила скомканный пестрый комочек. Мои стринги! Они так малы, что похитители их обронили и даже не заметили. Толку, конечно, мало, все равно сыро и холодно, но, по крайней мере, срамота прикрыта. Хотя бы спереди. Уже легче.
Задница у меня накаченная, как орех, красивая. Живот рельефный, особенно после тренировок, ноги длинные, грудь — наглая, стоячая. Такую красоту и показать не стыдно.
Давай, Анька! Вперед и с песней! Пусть порадуются. Главное, улыбаться пошире да постервознее, чтобы никто не понял, как на душе хреново.
Я на миг задержала дыхание, зажмурилась, а потом решительно шагнула к двери.
Хотите шоу? Пожалуйста!
Широким жестом распахнула дверь и уверенной походкой от бедра вышла в коридор.
Твою мать…
Здесь была почти вся группа. Веселые, пьяные, жадные до развлечений. Стоило только им меня увидеть, как раздались аплодисменты, свист, улюлюканье, смех. Чуть уши не заложило. Меня будто стая гиен окружила. Кто-то угорал, кто-то снимал на телефон, кто-то выкрикивал непристойности.
Меранов тоже был здесь. Стоял чуть поодаль, сложив руки на груди и подпирая могучим плечом стену, и не отрываясь, смотрел на меня. У меня заломило сердце, так сильно, что перед глазами темные круги поплыли.
Я сдержала первый порыв броситься бежать со всех ног. Стоять, Оса! Стоять! От стаи нельзя бежать, бросятся следом и порвут. Заставила себя небрежно улыбнуться. Будто все супер, все в полном порядке.
Шакалиные вопли продолжались. Я со скучающим видом уперлась одной рукой в бок и лениво рассматривала ноготки на второй. Смех начал затихать.
— Отличные буфера, — глумливо выдал Медведев, и снова всплеск идиотского восторга.
— Спасибо, — улыбнулась, как белая акула и, склонив голову, легонько подула на соски, которые тотчас съежились еще сильнее, превращаясь в сочные вишенки, — так, по-моему, еще лучше. Что скажете?
Смех затих полностью.
— А слабо покрутиться? — встрял вездесущий Волшин, жадно уставившись на мою грудь.
— Да пожалуйста, — плавно покачивая бедрами, сделала оборот вокруг своей оси.
В этот момент встретилась взглядом с Мерзом. Рядом с ним висла Верховцева. И морда у нее была совсем не довольная. Как и у большинства остальных девок. Затевая эту подставу, дурочки не учли одного — свое тело я люблю, работаю над ним, не жалея себя, наготы не стесняюсь. Ни растяжек, ни целлюлита, ни жира на боках.
Я видела их злость, чувствовала их зависть и улыбалась еще шире.
С парнями было еще проще. Эти вообще забили на своих одногруппниц и пялились на меня, разве что слюнями на пол не капая. Рабы низменных инстинктов. Уверена, помани я сейчас любого из них, и он поскакал бы за мной, выпрыгивая из порток, плевав на всех остальных.
— Ну как? — голову чуть набок склонила и посмотрела на Марка снисходительно, — Понравилось?
— Ага, — он, как дурак, стоял с открытым ртом, а потом брякнул невпопад: — Выходи за меня замуж!
Я подошла к нему ближе, почти вплотную, провела кончиком языка по своим губам, не отрывая от парня взгляда. По-моему, Волшин даже дышать перестал. Пялился то на мои губы, то на грудь, то ниже.
— Да ни за что в жизни, — прошептала с придыханием и отступила.
Поправила волосы, лениво перекинув их через одно плечо. Капли воды плавно скатились по коже, притягивая к себе взгляды.
— Дрянь, — в полнейшей тишине прошипела Верховцева и встала так, будто пыталась загородить от меня своего дорого Захара, который с каждым мигом все больше и больше походил на грозовую тучу.
— Не комплексуй, детка, а то я подумаю, что ты ревнуешь, — одарила ее снисходительным взглядам, а потом прикоснулась губами к ладони и послала Мерзу воздушный поцелуй.
Его взгляд стал черным, как ночь.
— Хорошего всем вечера, — помахала пальчиками и, гордо вздернув нос, направилась к себе.
Они смотрели мне вслед, и больше никто не ржал.
Я открыла дверь, на пороге обернулась и еще раз помахала, с каким-то злорадством наблюдая за их вытянувшимися лицами. И лишь оказавшись в своей комнате, судорожно всхлипнула. Прислонилась спиной к двери, не в силах сдержать дрожь. От холода, от нервов, от ярости меня просто трясло, колотило так, что зуб на зуб не попадал.
Кто бы знал, каких усилий мне стоило это дефиле!
