Нырнём-ка в прошлое, дружище!
Поговорим о старине.
Когда ты счастлив был, поищем.
И наяву, а не во сне.
Ты перестал ведь улыбаться,
Всё критикуешь, дочку злишь.
В стихах судьбу свою коришь,
Давай одумаемся, – баста!
И о счастливом пишем лишь.
Ах, те великие мгновенья:
Юн, весел, краше, чем пион.
И по Каиссы мановенью
В Смоленске стал ты чемпион.
О шахматы! Любовь и мука.
И с наслажденьем – тяжкий труд.
Одним – полезная наука,
Другим – как Цезарю друг Брут.
К вершине путь вот-вот осилю.
Уж с Нежметдиновым ничья —
Он первым был тогда в России,
Ничья. Но выиграть мог я.
Да, не хватило тренировки,
Сильнее тренера играл
(В «домпионеровской» тусовке)
И сам себя тренировал.
Ну как тут с Карповым сравниться?
Наставником Ботвинник был!
Разве сравнишь деревню с Ниццей?
Так что умерь свой праздный пыл.
И пыл угас довольно скоро:
Призвали в армию, а там
Совсем не шахматные споры
Отдал казённым трём годам.
Потом отца взыграли гены:
Блокноты старые открыв,
В литературную геенну
Взорвал накопленный нарыв.
И в МГУ на журналиста
Учиться вскоре поступил.
Стараясь искренне и истово,
Я знаний много накопил.
Они, конечно, пригодились,
И вязью слов я овладел,
Но очерки с трудом родились:
Был низок опыта предел.
Меня ковали долго годы,
Исподтишка стихом кормя.
Подкинув жизненные оды
И славы символом гремя.
И получилось что-то, как-то —
Стихами разродился вдруг.
Уж для меня – ближайший друг.
Но неожиданно и больно
Пришёл удар исподтишка:
Слабó от этих партий сольных
Уйти к тому, чья жизнь тяжкá,
Кто ищет к истине дорогу,
Проходит длинный путь Судьбы?..
И, верный отчему порогу,
Мечтает: повстречать суть бы!
В родном краю! Чтоб там была
Веков загадка – Шамбала!
И, этот тяжкий груз взвалив,
Писать я начал детектив.
