ОТ АВТОРА
Уважаемые читатели, эта книга появилась благодаря вам. Повесть посвящается одному из персонажей романа «Нулевой портал», о котором читательская аудитория хотела узнать подробнее. Да-да: Антон Лозинский, «профессор-ковбой», с его своеобразным чувством юмора, по-детски открытым отношением к миру, паранормальным восприятием и наследием Якова Брюса. Встречайте! Несколько насыщенных и опасных дней из его жизни – в сопровождении очень и очень разных женщин... Одна из них ненавидит прямые линии в интерьере и имеет слабость к шейным платочкам, вторая - изумительно заваривает йерба-мате. Из старых героев «Нулевого портала» будет упомянута Елена – фигура спорная и неоднозначная, но без её помощи профессору в новой истории на плаву не удержаться.
Я обещаю вам любовную интригу и короткий нумизматический детектив на историческую тему, до сих пор не имеющую разгадки.
И кто знает, не приведёт ли новое приключение к чему-то большему в жизни Антона…
Книга может читаться как самостоятельное произведение.
ПИРОЖОК ПО АКЦИИ
Повесть
«…не выходи на улицу – там кошки плачут, мышки поют,
Птицы-синицы желают кошачьего мяса.
Поздно звать к телефону начальника
Департамента глюков и монстров.
Поздно, всё, что ни делай, уже будет поздно…»
Тикки Шельен, группа «Башня Rowan», песня «Бледная моль»
ПРОЛОГ
Утро Антона Лозинского пошло вкривь и вкось с первых тактов звонка будильника в смартфоне. Антон привык просыпаться под бодрый мотив одной из развесёлых песенок группы «Ленинград», но далеко не новый гаджет закапризничал, самовольно перегрузился и заменил жизнеутверждающий хит «Мамба» на установленный производителем сигнал в виде нежного, но скучного птичьего чириканья.
Чириканье надрывалось минут пять, в течение которых Лозинский полусонно соображал, откуда в комнате завелась птица и как её выдворить вон, а потом… заснул самым банальным образом. Задрых, так сказать. Проспал – пока не позвонили из деканата, намекнув, что профессор истории перешёл границу дозволенного, так как не явился на первую пару собственных лекций. Сонный профессор скатился кубарем с постели, подвернул ногу, ударился коленом о прикроватную тумбочку, проклял тумбочку, смартфон и, почему-то, деканат, а затем поскакал на одной ноге в ванную, где напрасно щёлкал выключателем света.
Свет отключили, скорее всего, в восемь часов, как и предупреждали вчера объявлением от управляющей компании! Антон собирался безболезненно пережить этот тёмный период на работе, успев убежать из дому до восьми утра, как и положено: сытым, гладко выбритым, в хорошем настроении.
Особенно – выбритым, поскольку сегодня бритьё символизировало новый жизненный этап. Антону нужно было избавиться от самой настоящей пижонской бородки, которая, будто кокетливый воротник из рассказа Тэффи, требовала материальных вложений и бдительно-нежного хозяйского ухода. И если с некоторыми вложениями профессор смирился, не так уж они и велики, то этот вот кропотливый уход вызывал у него изрядное раздражение. Борода нравилась Инге – Инга ушла вчера вечером по обоюдному согласию – борода не нужна. Всё! Простая цепочка, протянувшаяся сквозь бурный роман, который по продолжительности можно было сравнить с несколько недоношенной беременностью.
В период этого романа, желая сделать приятное подруге, Лозинский сотворил со своей внешностью всё, что она хотела: борода – плюс, буйные каштановые кудри – минус. От нового образа «пёрло», выражаясь языком Инги, не только её саму, но и многих других дам из окружения Лозинского. Возглавляли толпу фанаток юные студентки, тоскливо вздыхающие за спиной импозантного препода сорока шести лет, а замыкали – незамужние или разведённые коллеги. Так что, расставшись с Ингой, профессор не без злорадства представлял реакцию всех заинтересованных в бороде сторон.
С вечера он устранил следы пребывания женщины в доме, только вот процедуру расставания с бородой отложил на утро…
А всё, поезд ушёл! На часах – девять пятнадцать, чая нет, бутербродов нет, бритья нет, в шкафу темно! До университета – три минуты на машине, но пара-то идёт, студенты ждут, они будут язвить и ёрничать, ибо обычно профессор Лозинский не пускает никого в аудиторию после звонка.
В связи с этим фактом любимая футболка г-на Лозинского, с принтом знаменитой фразы российского министра иностранных дел, касающейся поведения дебилов на международной арене, к случаю не подходила и теряла свою актуальность. Покопавшись в полумраке в шкафу и ударившись головой, Лозинский вытащил оттуда другую футболку, протестного характера, на которой крупным планом красовалась маска Гая Фокса. Она очень даже неплохо гармонировала с сумбурным утром! Гардероб быстро дополнился потёртыми джинсами, любимым модным пиджаком с заплатанными локтями, лётной курткой, армейскими ботинками на шнуровке и – знаменитой шляпой, из-за которой Антона частенько называли «ханты-мансийским Индианой Джонсом».
Готово! Борода осталась на месте, в желудок провалился гадкий холодный кефир в сопровождении двух печенюшек, профессор выскочил на улицу, завёл своего верного, по крышу забрызганного осенней грязючкой «Йети», и рванул навстречу новому дню.
