Исследователи Гарварда считают, что не помнить свои сны нормально, это связано с внутренними процессами организма и нет ничего странного в пустоте. И возможно я бы согласилась с ними, если бы не одно «но». Мне кажется пустота скрывает что-то важное, что-то способное побороть мои страхи. Ведь ночью у меня всего два состояния: поглощающая пустота или сон пугающий до дрожи и паники. Сон, который знаю наизусть. Сон, который мучает меня последние двенадцать лет.
Старая скрюченная женщина с спутавшимися седыми волосами тянет ко мне иссохшие длинные пальцы, покрытые бурыми пятнами, а от ее смеха леденеет кровь. Не различаю черты ее лица, но ощущаю исходящую ненависть. Она кричит мое имя, требует вернуться к ней, отдать то, что забрала у нее. И раз за разом я пытаюсь убежать, спрятаться от ее криков, но любой маршрут ведет в одну точку. Густой и темный лес, из которого нет выхода. Стоит оказаться у реки, как на секунду наступает давящая тишина, а за ней устрашающий женский плач. Он гипнотизирует, лишает движения, подчиняет. Я не вижу, но чувствую, как что-то опасное приближается ко мне, тянется острыми, как лезвие, когтями, но стоит этому нечто коснуться моей руки, и я просыпаюсь.
Сегодняшняя ночь не стала исключением.
Открываю глаза и резко сажусь. В тишине комнаты дыхание кажется особенно тяжелым. Провожу пальцами по мокрым от слез щекам.
─ Доброе утро, Крендель.
Приглаживаю блестящую шерсть кота, а в ответ слышу тихое мурчание. Подобрала его на улице несколько лет назад, мама была против, но быстро свыклась, как и Крендель свыкся с моими резкими подъемами. Рыжий пушистик уже не реагирует на такое. И, наверное, этим успокаивает меня. Говорят, коты чувствуют опасность, и раз продолжает нежиться в моих ногах, то дурной сон всего лишь плод моей фантазии. Хотя когда-то считала его предупреждением.
До будильника еще двадцать минут, но нежиться в постели не хочется. На этот день большие планы, вчера сдала последний экзамен, закрыла первый курс в институте, а значит впереди почти три месяца отдыха от учебы, но смогу больше работать. Планирую перевестись с удаленки в офис, зарплата больше, может скоплю немного.
Открываю окно впуская в комнату еще прохладный утренний воздух.
Крендель грузно спрыгивает на пол и вальяжной походной идет к двери, поддевает ее лапой и на секунду обернувшись, как бы показывая идти за ним, скрывается в коридоре. Утренний ритуал кормления никто не отменял. А у нас с мамой правило, за котом слежу я, раз решилась притащить в дом.
Накидываю халат и иду следом. Судя по аромату жаренных яиц, мама и брат уже проснулись.
─ Ой, Лина, не знаю я. Не хочу с этим стариком возиться, спрошу Варьку, если не захочет, то пусть один сидит. Сам и виноват!
Тетя Лина старшая мамина сестра, они созваниваются редко, обычно из-за каких-то неприятностей, или перезанять денег.
─ Привет.
Даю о себе знать и лезу в холодильник за жидким кормом для Кренделя.
─ О, а вот и Варя проснулась. Все, давай. Перезвоню.
Снимает с плеча полотенце, нервно бросает его на стол и устремляет на меня взгляд.
─ Что случилось? Вы о дедушке говорили?
Приседаю, вскрываю упаковку и высыпаю содержимое в миску, рыжий терпеливо ждет пока исчезнет дно.
─ О нем, алкаш старый.
Мамин тон всегда такой недовольный, когда речь заходит о дедушке. Так и не выяснила какая кошка между ними пробежала, но мама недолюбливает отца и даже не пытается скрыть это. Мы давно не виделись, последний раз мама отправляла меня к нему после первого класса на каникулы, тогда была жива бабуля и меня оставляли на все лето. А младшего внука он вообще в глаза не видел. Но это не мешает созваниваться и поддерживать общение. Не раз собиралась съездить к нему, когда стала самостоятельной, но то мама отговаривала, то не получалось из-за учебы. И расстояние не маленькое, в одну сторону на поезде двое суток.
─ Соседка позвонила, слег дед твой. Допился!
─ Как слег? Что именно сказала?! ─ волнение накрывает в секунду.
─ Что-что, инсульт, скорей всего. Но этот старый пень от больницы отказался, дома собрался лечиться.
─ Так нам нужно поехать к нему! Срочно!
Если ей все равно, то мне нет. Пусть не виделись, но я все равно люблю дедушку. Когда он начал жаловаться на высокое давление убедила маму и тетю Лину скидываться деньгами и отправлять ему на лекарство, на троих получалось не так накладно. Но сейчас критическая ситуация и он совсем один.
─ Вот об этом и хочу поговорить. Я не поеду, видеть его не хочу, Лина не может, с работы никто не отпустит. Остаешься ты. Поедешь?
─ Конечно! Еще спрашиваешь.
Задуманные дела отменяются. Нужно прямо сейчас купить билеты на ближайший поезд и собирать вещи.
─ Славно. С нас деньги, скину на карту сколько сможем. И, Варя, этого с собой забирай, я ухаживать за ним не стану. ─ кивает на уплетающего Кренделя. ─ И еще, не знаю сколько тебе придется торчать в той глуши, но будет лучше поискать рядом дома престарелых, если его пенсия покроет и о таком в этой деревне вообще слышали.
Мамины слова не удивляют. Жалости в ней никогда не было. Поэтому и живет без мужа, сначала сбежал мой, а после по такому же сценарию отец Пети, моего младшего братишки. Но я привыкла.
