Скажи, что ты чувствуешь, когда тебе снятся легенды? О чем думаешь, когда видишь, словно наяву, то, что случилось много лет назад; то, что, возможно, уже навеки исчезло из памяти миллионов?
Наблюдая со стороны за происходящим и пытаясь понять истинную сущность этих событий, ты не замечаешь, как твоя жизнь оказывается неразрывно связана с загадочными снами.
Может, так все и было, а может так будет, а может это лишь плод твоего бурного воображения, или… чье-то наваждение.
Легенды, легенды, легенды… Не каждый сможет найти ту незримую, тайную ниточку, что пронизывает их, наполняя глубочайшим, волнующе-искренним смыслом и облачая либо в радужную, либо с окрасом преимущественно серых тонов оболочку.
Ослепительное великолепие и могущество белоснежных гранитных городов, бескорыстное мужество отважных бессмертных героев, ужасные трагедии кровопролитных войн, длившихся порой столетиями, природные Чудеса и охранявшие их Звери страстно воспевались древними арфистами и менестрелями в постоялых дворах и на торговых площадях. Но ни одна легенда, запечатленная на пожелтевшем пергаменте, не могла всё же полностью и достоверно описать картину произошедшего. Многие детали попросту упускались, хотя имели существенное значение для понимания истины событий тех дней.
Одни рукописи бесследно исчезали, беспечно забываемые людьми, другие – пересказывались разными неумельцами, искаженные недостаточным знанием и неграмотностью. Многие архивы Хранителей Времени исчезли во времена Эпической войны с бесчисленными ордами орков, внезапно нахлынувших с запада из своих обиталищ и безжалостно сжигавших захваченные земли, оставляя после себя лишь сотканное из боли и страданий мрачное полотнище.
В те неспокойные времена оригиналы ценнейших летописей постоянно перевозились с места на место, с захватываемых земель в земли наиболее безопасные, которых еще не коснулись длинные пальцы Королевы Глубин Сущего, но к концу войны затерялись где-то между Алакорном и безжизненными просторами ледяной пустыни Гарада. Это были самые древние рукописи хронистов Эруада, имевшие первоочередное значение для истории государств и связывавшие многие события, что происходили гораздо позже.
Правда, существовали предания, известные всем до единого. Но никто не мог определенно сказать, каков оказался их финал.
Вот уже несколько десятилетий королевства Эруада не знали кровопролитных войн; случались лишь мелкие стычки с вьорнами – змееподобными существами, что временами покидали болота Срединных земель в поисках свежей крови, но пограничные рубежи охранялись довольно-таки хорошо. Население давно избавилось от всепоглощающего страха, что овладевал сердцами и душами всех без исключения: от мала до велика, от простого крестьянина до великого и могущественного короля.
Никто не думал, что могло произойти нечто зловещее. Никто не ждал опасности. Но она появилась. И начала распространяться, как яд имперской кобры по венам жертвы, от которого нет противоядия. Она зародилась там, где ее появления никто не ждал.
Некогда сильнейший народ, населявший континент Эдиан, что на северо-западе Эруада, хадалмарские эльфы, просто канул в небытие. После победы над взбушевавшимися орками в Эпической войне они вернулись домой и…
…С тех пор прошло более двухсот лет.
— Без Осколка мы не сможем восстановить силы Отца. Необходимо заставить их вернуть его. В противном случае нечто другое мы должны назвать Эруадом.
– Не спеши, брат. Мы остановим их. Другие Эрве вернут Осколок.
– Если они доберутся до Чуда, то не будет больше других Осколков, и Эруад превратится в бесполезное сборище рас! За своеволие необходимо наказать по всей строгости!
– А ты подрастаешь! – прохрипел Джорджио, получив от брата неожиданный колющий удар деревянным мечом. Он присел на землю, ухватившись за пронзенное резкой болью плечо.
– Нужно всего лишь усердно работать! – гордо вскинув подбородок, почти нараспев произнес Флаури.
– Не зазнавайся, великий воин! Когда еще тебе посчастливится это сделать вновь! – последние слова Джорджио произнес с таким презрением, что Флаури аж весь побагровел от гнева. Хоть и злились они друг на друга не всерьез, но в бою ошибок не прощали.
Словно ловкий зверь, изящно вскочив на ноги, Джорджио принялся проучать брата…
С малолетства каждое утро и в дождь, и в снег, и в палящий летний зной, и в продирающий до костей зимний холод, незадолго до того, как над деревней Веорна прогорланят первые вестники рассвета, они вдвоем пробирались сквозь густой пролесок, что вплотную прилегал к деревне с севера, затем вброд или по булыжникам через бурлящие пенным вихрем воды Сиенны, которая местами более походила на широкий ручей, чем на реку, и останавливались у высокого холма. На вершине, которую можно было измерить пятью шагами вдоль и поперек, они фехтовали на деревянных палках, выточенных в виде одноручных клинков, что находились на вооружении королевской армии Алакорна.
