Подсказки школьного психолога

Подсказки школьного психолога
О книге

Книга обобщает многолетний опыт работы автора школьным психологом. В ней обсуждаются проблемы учащихся младших классов, подростков, их родителей и учителей, в том числе такие сложные, как конфликты в семье и в классе, вовлечённость подростков в алкоголизм, игроманию, наркотики, тенденции к суициду. Книга адресована родителям, учителям и широкому кругу читателей. Она написана просто, проиллюстрирована примерами из личного опыта автора.

Книга издана в 2024 году.

Читать Подсказки школьного психолога онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Глава 1 МАЛЫШИ МЕЖДУ СЕМЬЁЙ И ШКОЛОЙ

К читателю

Вам может показаться, что книга написана слишком жёстко. Дело в том, что психолог работает в школе по большей части именно с теми детьми, которые оказались на грани выживания.

Мне хотелось, как можно более полно представить ситуации, с которыми приходится сталкиваться школьным психологам. Возможно, мой опыт пригодится моим коллегам, учителям и родителям.

Будьте добрее и внимательнее к детям! Помните: чем хуже ведёт себя подросток, тем громче его крик о помощи.

Автор

«Он врёт, что учит уроки»

Учительница начальных классов подвела ко мне, держа за руку, Серёжу:

– Вот, Светлана Ивановна, разберитесь с ним. Он врёт, что учит уроки. На самом деле он их не учит. Иди, Серёжа, со Светланой Ивановной в её кабинет, она с тобой разберётся!

Поднимаемся на третий этаж, входим в кабинет.

– Ну, рассказывай, что там у тебя с уроками. Ты их не учишь?

– Учу.

Взгляд открытый. Точно, не врёт.

– А почему Наталья Васильевна думает, что ты их не учишь?

– Я ничего не запоминаю.

– У тебя проблемы с памятью?

– Нет. У меня хорошая память.

И снова говорит правду. Для первоклассника смышлён, речь развитая.

– А где ты учишь уроки?

– Раньше я учил на кухне. А теперь в комнате. Дедушка всё время смотрит телевизор. Он у нас глухой, поэтому телевизор включает на самый громкий звук. Я учу, но ничего не запоминается.

– Так учил бы на кухне.

Тяжёлый вздох:

– Там теперь ящик с картошкой поставили.


Помочь нельзя. Оставить.

Косте я помочь не смогла.

Я наблюдала его медленную деградацию с первого по четвёртый класс. И ничего не могла с этим поделать.

Он учился в том же классе, что и Серёжа, у той же учительницы. Она неплохо объясняла материал, была в меру требовательная, и детей любила в меру, как бы это сказать помягче – не была на них настроена. Да не в ней дело.

Костя был младшим в семье. Его старший брат Виктор учился уже в восьмом классе.

Сложный был парень. Говорили, весь в отца. Отец преподавал в этой же школе физкультуру. Вскоре он бросил семью и куда – то исчез.

Проблемы у Кости начались со второго класса: он перестал после школы приходить домой. Его искали, находили у речки или ещё где-нибудь, одного или с друзьями, приводили домой. Вечером приходил отчим, порол ремнём – воспитывал. Потом сам плакал.

Костя мне об этом рассказывал так:

– Во мне живут два человека, один хороший, один плохой. Хороший понимает, что надо идти в домой и делать уроки, а плохой хочет идти на речку. Плохой сильнее. Хороший знает, что мама будет ругать, что бабушка будет ворчать. Что папа будет бить и потом жалеть меня. А плохому – всё равно. Плохой хочет, чтобы ему было хорошо сейчас. А потом – это потом. И почему плохой сильнее, я никак не могу понять.

Однажды Костя засиделся у меня. Рассказывал о брате.

– Знаете, я его боюсь. Он меня мучает. Бьёт. Ему нравится, когда мне больно. Я думаю иногда, что он наркоман. Это не хорошо – так думать о брате?

– А что же мама?

– Мне кажется, она тоже его боится. Ладно, пойду.

– Мама дома?

– Нет, только бабушка.

– Может, обойдётся?

– Нет. Она расскажет папе, что я снова поздно пришёл из школы. И ещё будет долго ругать и заставлять делать уроки.

– Ты не любишь делать уроки?

– У меня не получается. Я начинаю о чём-то думать, а потом смотрю – уже два часа прошло, а я ничего не сделал.

– Но ты же можешь сказать бабушке, что был у меня?

– Она не поверит.

– Тогда пойдём вместе.

На том и порешили.

Разговор с бабушкой был долгим и абсолютно бесполезным. Она поняла всё, что я ей сказала: что ребёнку должно быть радостно дома, что не надо его всё время пилить, и т.д. Наша с нею беседа прерывалась несколько раз на окрики и замечания. Мне она сказала:

– Я ничего не могу с собой поделать.

Я дождалась маму. Мы с нею и прежде встречались. Она выглядела намного старше своих лет, женщина с совершенно подавленной волей, сломленная своим мужем и старшим сыном.

С отчимом я не встречалась, подумала только, что жениться на такой несчастной женщине с двумя детьми мог, наверно, только ещё более несчастный и ещё более униженный человек.

Через два года Виктор был убит.

Костя «пригрелся» в моём кабинете, проводил у меня все переменки, заходил после уроков.

Но дела его шли всё хуже. Он подружился с мальчиком, который стал им руководить, напористым, нечистым на руку, не признававшим никаких правил – ни школьных, ни нравственных. Говорили, что Костя тоже стал подворовывать.

Сначала Костя рассказывал мне о том, что стрелки будильника, который бабушка ставила перед ним, когда он делал (точнее, не делал) уроки, двигаются, подчиняясь его взгляду. Он мог замедлять или ускорять их движение. Дальше – больше. То он мысленно двигал шкаф – и утром шкаф на три сантиметра был отодвинут от стены, то видел сквозь сплошной забор, что за ним происходит.

Когда я уходила из этой школы (сменился директор, с бывшим завучем мирное сосуществование было невозможно), Костя проводил меня взглядом, полным укора, словно хотел сказать:

– Что же ты, я так на тебя надеялся… Все вы, взрослые, одинаковы. Вам нет до меня никакого дела.

Посмотрим на эту ситуацию через призму психологии.

У Кости воля и рациональность трансформировались в зацикливание, молчаливое сопротивление и обиду, появилась неспособность забывать и прощать.



Вам будет интересно