Глава первая. Добро пожаловать!
Андрей шел навстречу по темному длинному коридору. Нет, даже не шел. Он будто выплывал из далекой темноты и надвигался на Олю.
– Не может быть! Ты же умер! – услышала Оля собственный голос, но рта она не открывала. Голос закричал. – Я знаю, что ты мертв! Я убила тебя!
Фигура Андрея все нарастала, становилась четче. Оля уже могла рассмотреть в сумерках лохмотья тины, налипшие на его мокрое пальто, и капельки воды на краях мятой шляпы; на бурой щетке усов сгустки крови; перекошенный подбородок; под треснутой оправой вытекший глаз.
Оля хотела зажмуриться, но не могла оторвать взгляда от приближающегося мужа. Ее челюсти сжались, плечи поднялись, а пальцы спрятались в кулаки, готовясь защищать голову. Колени загородили обнаженные бедра, и только тут Оля ощутила, что совершенно нагая парит в воздухе. Безвольно плывет по сумрачному коридору навстречу Андрею. Силой мысли она попыталась лететь прочь от него, прикрываясь и сжимаясь в комочек. Но безжалостный рок притягивал их друг к другу! Все ближе и ближе…
– Нет! Не хочу! Я не вернусь к тебе! Оставь меня в покое! – снова закричал ее голос, – Уйди! Прочь!
Оля сопротивлялась, но Андрей все увеличивался. Она уже не могла видеть его целиком, только огромное лицо с бульдожьей улыбкой. И когда сквозь стекло битых очков она четко увидела его единственный зрачок, его чернота поглотила ее…
***
– Мама! Мама, проснись! Ты пугаешь меня, мамочка!
Ольга резко открыла глаза и увидела красный носик и влажные глаза дочери.
– Мамочка, не кричи! Пожалуйста.
– Все-все, мое солнышко. Я проснулась. – Ольга потянулась к дочери и обняла заплаканную Катю. Свободной рукой вытащила из-под девочки одеяло и укрыла ее, прижав к себе. – Все, моя милая, все. Мне уже не страшно. И ты не бойся.
Еще несколько минут они лежали обнявшись. Катя перестала всхлипывать, дыхание выровнялось, и она уютно засопела.
Ольга любила слушать, как спит дочь. И хотя внутренние часы ей подсказывали, что пора вставать, она хотела еще хоть минуточку чувствовать этот успокаивающий сонный ритм: вдох – выдох, вдох – выдох.
Катины короткие волосы щекотали Ольге нос, она провела рукой по непослушным рыжим завитушкам, прижалась к ним губами и понюхала. Так сладко пахнет детство!
Сон про бывшего мужа преследует ее уже лет восемь. И должно бы уже все забыться, но у грехов нет срока давности.
Ольга потрогала низ живота – даже через льняную рубашку она почувствовала грубый бугор шрама. Она еще раз погладила Катю по волосам и, оставив ее под одеялом, встала с кровати.
Панцирная сетка предательски скрипела при каждом движении, но пригревшаяся девочка продолжала спать под привычные звуки. Еще мгновение Ольга задержалась возле Кати, пытаясь забыть навязчивое видение, потом посмотрела в окно. Слева между синим льдом залива и уже серым небом светилась узкая полоска зарницы. Сегодня не надо идти на работу в «Лепони», но дел хватит и без грязного белья постояльцев.
Часы короткой фальшивой нотой отстучали половину часа. Ольга, не глядя, прикинула: «Полвосьмого». До выхода у них с Катей есть еще как минимум шесть часов. Все успеется!
Ее, как всегда бывает, притянул к окну рассвет. Есть в этом что-то непостижимое и обнадеживающее. Будто бог открывает глаза и слушает нас. Ольга облокотилась на подоконник и прошептала в стылое стекло:
– Пусть с ними все хорошо. Пусть сегодня мы встретимся и…, и…, – она очень хотела приплести к своей внезапной молитве Сашу, но даже сейчас ей было стыдно произносить его имя, – и никогда не расстанемся. Мамочка, папочка, – она снова сделала паузу, – я люблю вас. Аминь. – Ольга прижала к губам крестик, закрыла глаза и со всем жаром предвкушения скорой встречи три раза повторила «Отче наш» про себя.
Затем открыла глаза. Лед посветлел. Еще невидимый луч солнца отразился от далекого Кронштадтского собора. Купол засиял, и как маяк, поманил Ольгу домой, в Россию.
Засияли и Олины глаза. Первые морщинки вокруг этих сияющих глаз тянулись светлыми лучиками и преображали ее худое блеклое лицо.
Ольга встрепенулась и, закрутив растрепанные кудри в тугую кичку, с привычной тихой ловкостью за три шага пересекла комнату. Круглая печка еще хранила тепло. Да и стоит ли сегодня топить, если днем они уже уйдут. Совершенно автоматически Ольга отметила, что дров в корзине на топку хватит. Стряхнула пыль с этажерки, проверила пальцем землю Катиной цветущей фиалки и, обойдя мешки, связку книг и старый чемодан, села за низенький столик на трехногую табуретку. Под столиком в коробке из-под бакалейных склянок лежали Катины и Олины сокровища – цветные карандаши, оставшиеся еще от предыдущей хозяйки. Та была учительницей. Теперешний хозяин, Виртанен, спокойно относился к оставленным русской дамой излишествам. Будь то карандаши, книги или пианино. Его жилички смело пользовались всем имуществом в своих комнатах. Просто надо было поддерживать порядок и вовремя платить.
Ольга, не глядя, запустила руку в коробку и нащупала заточенный карандаш. С удивлением она обнаружила, что снова вытащила бордовый. Последние четыре недели попадается именно этот гнетущий цвет. Но зато он хорошо ложится на рыхлую почтовую бумагу.
