Труп обнаружили в один из самых коротких дней года, тех призрачных дней, когда солнце покинуло людей, живущих у полярного круга, и едва заботится о том, чтобы дать им хоть немного света. Тело лежало в фундаменте моста, ведущего через Питеэльвен в сторону ракетной базы, – обнаженное и обезглавленное.
Это была девочка или, возможно, девушка – кто может определенно сказать, где проходит граница? В момент наступления совершеннолетия? Как бы то ни было, все сразу поняли, кому, вне всяких сомнений, однажды принадлежало это тело.
Ее звали София Хельстен, и ей не исполнилось восемнадцати. Стало быть, девочка.
Дочь тогдашнего главы муниципалитета Хильдинга Хельстена пропала, возвращаясь из библиотеки во второй половине летнего грозового дня 1980 года, почти сорока годами ранее. Ее холщовый школьный мешок с книгами обнаружили в канаве неподалеку от Гранселя через несколько дней, но сама она бесследно исчезла. Вплоть до этого декабрьского дня с его свинцовым небом, когда мир стал непрозрачным и начисто лишенным красок. Ее школьная сумка, одежда и бумажник лежали там, где должна была бы находиться голова.
Все могли бы испытать чувство коллективного облегчения, разом перевести дух. Пустота, возникшая после исчезновения Софии Хельстен почти на четыре десятилетия, оставалась в поселке зияющей раной, которая могла затянуться только в одном случае – если девочку найдут и выяснится правда. По этому поводу все были единодушны. Но теперь все вышло не так, и это объяснялось тем, в каком состоянии ее обнаружили. Безграничное горе и неприкрытая ярость сквозили между строк в сообщениях СМИ об этом событии. Даже Шведское телевидение прислало из Стокгольма свою съемочную группу, чтобы обеспечить качество съемки и звука.
Находка в фундаменте моста глубоко потрясла тех четырех женщин, которые когда-то вместе с Софией Хельстен входили в читательский клуб «Полярный круг». Это событие привело в движение силы, которые десятилетиями старательно сдерживались, взорвало повседневную жизнь, которая, вероятно, никогда и не была по-настоящему гармоничной.
Некоторые сказали бы, что все началось с Викинга Стормберга – одноклассника, в которого некоторые из девочек были влюблены.
Другие указали бы на классовые различия, на то, что девочки происходили из очень разных семей.
Хотя вопрос в том, не началось ли все на самом деле с «Лолиты».
Владимир Набоков «Лолита». Выбор Карины Бюрстранд. 18 апреля 1980 года, пятница
Апрель, самый капризный из всех месяцев.
Ниже по течению реки погоду можно было бы охарактеризовать как неустойчивую, словно корова на трех ногах: эйфорические солнечные и теплые дни, сулящие вечность, ледяные штормовые ночи, приносящие с собой град и уныние.
Утро той пятницы выдалось серое, с горьким привкусом сырости в воздухе.
Время расставания, время тревоги.
* * *
Ступеньки крыльца были покрыты сантиметровым слоем прозрачной наледи – такой, какую и не заметишь, пока не бахнешься об нее копчиком. Прищурившись, Карина отметила, что и тротуар в таком же состоянии, но на улице чуть подальше ей почудилась неровная светло-коричневая полоса песка. Она сделала шаг назад, чтобы взять разбег, и прыгнула. Школьная сумка больно ударила ее по спине, Карина поскользнулась и растянулась во весь рост. Один из муниципальных мусоровозов, зло гудя, проехал совсем близко. Карина показала средний палец его открытому заднему люку. Поднялась, потирая ягодицу – недооценила рикошетный удар сумки. В ней полно библиотечных книг: сегодня последний срок возврата. Два паренька из средних классов прошли мимо по другой стороне улицы, смеясь и показывая на нее пальцами – как смешно, ха-ха. Она послала им воздушный поцелуй. Идиоты.
Карина осторожно двинулась в сторону улицы Кварндаммсвеген. При каждом шаге левой ногой ремень сумки врезался в шею. Это неприятное чувство смешивалось с другими телесными ощущениями: тяжесть в паху от предстоящих месячных, боль в ушибленной ягодице, посасывание под ложечкой. В кладовке лежали лепешки, а в холодильнике стоял кефир, но ей дико не хотелось есть вместе с Ульрикой.
– Черт, ну и синяк у тебя будет!
Сердце заколотилось, застучало в горле, когда Викинг Стормберг прокатился мимо нее по льду тротуара, раскинув руки, словно на скейте, чтобы удержать равновесие, и широко улыбаясь. У нее перехватило дыхание, она мотанула волосами и почувствовала, что у нее замерзли уши – они покраснели? Не забыла ли она накраситься?
– Как мило с твоей стороны заботиться о моей заднице.
– Послушай, Бенни сегодня не ночевал дома, да?
Она сглотнула и пожала плечами.
– Думаешь, мы с ним спим в одной постели? Инцест – хорошее развлечение в кругу семьи.
Она ускорила шаг, стараясь успевать за Викингом, но от этого боль стала еще нестерпимее.
– Папа и Ларс-Ивар забрали его вчера у Swampen, мы с Кристером видели.
В очередной раз оттолкнувшись, Викинг укатил вперед по обледеневшей улице. С ярко-красной шапочкой на голове он напоминал семафорный столб. Очертания его фигуры удалялись, и вот он почти исчез из виду, превратившись в мутный четырехугольник на сером фоне.
