Линкольн прислонился к стене и вопросительно посмотрел на меня, приподняв бровь.
– Ты собираешься учиться у пятнадцатилетней девчонки? – спросил он с нескрываемым скептицизмом.
Мы были женаты всего две недели, а он уже сомневался в моих решениях. Линкольн хотел, чтобы к финальному сражению с Дьяволом меня готовил архангел Михаил, но я знала, что в Эмберли есть что-то особенное. К тому же, по словам Михаила, она могла контролировать чужое сознание, почти как сам Люцифер.
– Ты вообще ее видел? Она очень крутая.
Он пожал плечами.
– Мельком. Не буду спорить, Эмберли невероятно талантливая девочка, но она все еще учится использовать свои силы. Я не понимаю, почему ты хочешь тренироваться именно с ней.
Дверь спортзала внезапно распахнулась, и в проеме появилось суровое лицо Эмберли.
– Между прочим, я все прекрасно слышу. Твоя жена согласилась тренироваться со мной, так что тащите сюда свои задницы. У меня мало времени.
Кажется, Линкольн был шокирован ее поведением, но я уже успела привыкнуть к дерзкому характеру этой девчонки. С каждой нашей встречей Эмберли нравилась мне все больше и больше.
У нас с Линкольном был небольшой медовый месяц, во время которого мы в основном бездельничали и валялись на кровати. В то же время я кое-как пыталась влиться в учебный процесс, хотя до конца третьего курса оставался всего месяц. Рафаил подписал специальный документ: в нем говорилось, что мне разрешается пропустить большую часть программы, так как я уже приобрела достаточно новых навыков за время своего пребывания в Аду. И все же я была рада снова оказаться на занятиях вместе с Шией, Хлоей, Люком и даже крысиной королевой Тиффани.
Я снова чувствовала себя нормальной.
После того как я случайно заключила договор с Дьяволом и пообещала открыть Райские врата, ощущение «нормальности» казалось настоящим благословением. Мне нужно было дождаться подходящего момента, чтобы поговорить с Линкольном о возвращении Сэры и освобождении Ракши. Я рассчитывала, что, как только Эмберли научит меня контролю разума, он позволит мне вернуться в Ад с отрядом солдат Армии Падших.
Когда я вошла в спортзал, Эмберли развернулась и посмотрела на меня.
– И как тебе Сан-Франциско? Такая же прогнившая дыра, как и прежде? Я все еще не могу поверить, что тебе удалось спасти своего парня. Это довольно круто.
Услышав про свое «спасение», Линкольн немного напрягся, но я только усмехнулась.
– Это было… мрачное и страшное приключение, но нам всем удалось выбраться оттуда живыми.
Эмберли кивнула, и на ее лице появилось серьезное выражение.
– Я слышала, ты освободила много… рабов, – она поморщилась, как будто это слово причиняло ей боль.
Я прекрасно ее понимала.
Меня просто убивала мысль о том, сколько людей осталось в Сан-Франциско – филиале Ада на Земле.
– Да. Во всяком случае, мы постарались вывести столько людей, сколько могли.
Взгляд Эмберли сфокусировался на Линкольне, который стоял у дверей, скрестив руки на груди.
– Ты же капитан Армии Падших! Ты мог бы собрать отряд, отбить город и освободить всех.
Огонь в ее глазах напомнил мне о моих собственных стремлениях, но эта идея – хоть и благородная – была слишком далека от реальности. Сан-Франциско был слишком опасен. Даже если бы мы захотели – а мы, конечно, очень хотели, – у нас просто не было возможности набрать достаточно людей для такой серьезной операции.
Линкольн усмехнулся.
– Призвать солдат, которые охраняют наши границы, и подвергнуть их риску из-за пустой прихоти? Пока мы будем штурмовать Сан-Франциско, Город Ангелов может пасть!
Эмберли тяжело сглотнула и скрестила руки на груди, отражая позу Линкольна.
– Чем больше риск, тем больше награда. Будь я капитаном, я бы собрала половину армии и ворвалась туда с оружием наперевес. Если бы демоны не согласились сотрудничать, я бы убила их всех, эвакуировала невинных и сожгла бы город дотла.
Мои губы растянулись в легкой усмешке. Она была просто очаровательна: маленькая, темпераментная копия Михаила.
Линкольн только покачал головой.
– Если ты когда-нибудь станешь капитаном, то поймешь, что у нас не так много ресурсов и что большие риски могут привести к большим потерям.
Она нахмурилась, но предпочла не отвечать.