В-а-у-у…
Я подскочила, ещё не вполне понимая, в какой реальности нахожусь. Звук был далёким, резким и тревожным. Сигнал охотничьего рога, знакомого мне только по историческим фильмам, в которых какие-нибудь знатные рыцари выезжали на охоту.
Просторная комната, чистая и светлая, с окнами на двух стенах. Ветка мандаринового дерева прошелестела уже осенними листьями по стеклу. Деревня за окном спала темно и совершенно беззвучно.
Пробуждение было слишком резким, чтобы сразу мыслить здраво. Только через минуту вспомнила, что я в Аштараке, успокоилась и снова собралась заснуть. Но всё тот же резкий вскрик опять донёсся с вершины. Вслед за ним пронзительно завыли шакалы, прятавшиеся в густых лесах, покрывавших эти горы, и сразу странно запели петухи – почти без паузы, но в порядке очерёдности.
«Почему петухи закричали задом наперёд?», – успела глупо подумать я, снова проваливаясь в тяжёлый сон.
Потому что сразу после этого переполоха наступила обволакивающая негой тишина.
Глава первая. Канопус с корабля Арго
– Ты слышала, как странно ночью кричали петухи? – спросила я Тею, намазывая масло на хрустящую корочку.
– Петухи не кричат по ночам, – как-то даже стесняясь таких очевидных вещей, ответила она.
Тея – девушка не просто научных, а энциклопедических знаний, так что сразу последовало уточнение:
– И они всегда кричат в строго определённое время. Первый крик – в предрассветную рань, второй – перед зарёй. Третий – когда уже рассвело. Все дело в звезде Канопус.
– В чём? – меня озадачила изящная непредсказуемость Теиной мысли.
– Когда люди попытались связать петушиный крик с определённым расположением звёзд на небе, то выяснилось, что петухи даже в беспросветно тёмном курятнике кричат, когда Канопус встаёт над горизонтом. Это самая яркая звезда в созвездии Киля. И вообще вторая по яркости после Сириуса. Именно на неё ориентировалась американская автоматическая станция, когда летела к Марсу. В древности скопление Киля было лишь частью огромного созвездия Корабль Арго.
– А сейчас?
– Сейчас Арго в том виде уже не существует. Распался на четыре отдельных созвездия. Киль – одно из них. Так вот, «вторые петухи» кукарекают в те минуты, когда Канопус уходит с небосклона. Причём в наших широтах эту звезду не видно.
– А где её видно? – заинтересовалась я.
Тея задумалась только на секунду:
– В южном полушарии. Чаще всего упоминание о Канопусе встречается в ранних египетских и индийских текстах. Кстати, Канопус – это ещё и исчезнувший город-порт в Египте. Давно. Даже Геродот упоминал о нём, как о чём-то очень древнем.
Услышав слово «Египет», я испугалась, что Тея сейчас подсядет на свою любимую тему. Она историк, причём – наследственный. И имя ей родители дали подходящее, словно догадывались, что большую часть своей жизни подруга посвятит диссертации по Древнему Египту. В отличие от меня, Тея с детства мечтала не о платьях принцессы и неземной любви, а попасть на раскопки в знаменитую «Долину царей». Это же просто невозможно остановить Тею, как только произносится кодовое слово. Египет. В ней сразу же включается непрошибаемая зануда.
– А третий раз, по-твоему мнению, когда кричат петухи? – я постаралась, чтобы голос звучал не слишком уныло.
– Это пока не выяснено. Так же остаётся тайной, каким образом петухи «видят» незримую звезду. Например, здесь, в Аштараке.
– Очень интересно, – задумалась я, – и что, никак не могут они закричать ночью? Испугавшись, например?
– Не могут, – Тея повернула ко мне своё прекрасное, хотя и немного уставшее лицо. – Тебе показалось. Это случилось, наверное, перед рассветом.
На этот раз я промолчала. Пусть будет Канопус. Что-то ещё в этой ночи, кроме обалдевших петухов, беспокоило меня, но тревога оставалась какой-то смутной, размытой, и я решила не обращать на неё внимания. Реальных поводов для напряжения и без того больше чем достаточно.
– Но в одном ты права, – вдруг задумалась Тея, – что-то странное происходило этой ночью. Я сейчас вспомнила, что проснулась ближе к утру, хотя обычно дрыхну как убитая. Но может это всего лишь перепады давления.
Я прыснула со смеху. Она, сдерживая улыбку, повернулась ко мне, стараясь говорить серьёзно:
– Вот смеёшься, а в нашем возрасте уже пора задумываться о таких вещах, как давление…
– Ти, – я продолжала смеяться, – у нас нет давления. Мы эфемерные существа, помнишь? Время не властно над нами, и у нас никогда не будет возраста.
– Не издевайся, и не кощунствуй, – Тея бросила в меня скомканной салфеткой. – Не девочка уже, поди, чтобы так легкомысленно говорить о возрасте.
– Ага. Только с придыханием, – я бросила салфетку обратно, но не попала.
Тем не менее Тея театрально схватилась за поясницу и охнула.
– Прекрати, – я внезапно испугалась. – Нам нет ещё и тридцати. У нас всё впереди.
Подруга, зеркальное отражение моих лет, не имела права даже в шутку хвататься за поясницу, стонать и болеть. Если бы могла, я бы запретила ей и взрослеть тоже. За время, что Теи не было рядом, в уголках её таких знакомых глаз уже прорезались две морщины. Едва заметные, но всё же…
Мы не виделись несколько лет. Как-то неожиданно обе вышли замуж, разъехались и долгое время занимались устройством настоящей взрослой жизни, в которую вдруг попали. Теина взрослая жизнь в виде Алекса в данный момент пребывала на работе, а моя…
