Персонажи собирательные, все совпадения случайные.
И вот последний день октября. Будильник отодвигать дальше уже нельзя. Инга, конечно, слышала о людях, которым хватает сорок минут на сборы, но не понимала, как такое вообще возможно. Бесплатное лето давно и бесповоротно кончилось. Как там с нарядами? Не с теми, о которых папа говорит на работе, а с теми, которые надо обновлять каждый сезон. Лето кончилось давно, как и ранняя осень. Придётся надевать то, что вышло из моды. Ведь родители сказали, что настоящим философам, которые ищут себя больше года, мода не нужна. И что странно противостоять обществу в виде старших и при этом слепо вестись на мнение блогеров.
Сегодня первый учебный день. Первое сентября с мокрым снегом. Диплом маркетолога лежал в коробке с документами. Красный, 5,0. Полностью оплаченный. Полученный год назад. Профессия, выбранная стихийно на исходе гэпа – паузы после школы, которая ничем и не запомнилась. Все ещё удивлялись, как сериальчики помогут выбрать профессию, а потом на исходе приёмной комиссии запихнули туда, куда получилось. В школу когда-то пошла тоже в восемь лет, хотели продлить детство. И сейчас на дальнейшие отсрочки не соглашались.
Всё, баста самовыражениям. Раньше надо было думать и выбирать. А не тогда, когда обросла кредитами, ладно бы на что-то нужное, но на современную моду – это что-то. Просрочки по платежам – не просрочка сессии в вузе, где бьются за контингент. Звонки и письма родителей не обрадовали. Был семейный совет с тяжёлыми лицами, на котором выяснили, что Инга сама по себе не глупая, просто сильно избалованная с детства. И для привитой с детства картины мира ведёт себя соответственно. Но эта модель потерпела крах, да и кредиты втайне от тех, кто содержит, сильно не порадовали. Поэтому Инга отправляется учиться на дежурную по станции метро.
Лёшу вообще отправили в армию. Прямо из платной магистратуры, отказавшись платить. Сказали, что надоели выкрутасы, пусть в четырехмерном пространстве играет в храброго воина в компании таких же. Инга ещё над ним смеялась. А теперь что, смеяться над собой? И тоже, как и Лёша, в частных клиниках она оказывалась насквозь больная, а в государственных – удивительно здоровая. Да и вылечивали на самом деле почему-то быстрее.
Утро неумолимо наступало. Такси – это для богатых, поэтому выйти попозже не получится. Автобус ждать не будет. Хотя это только первый раз, потом денег не хватит и можно будет идти на электричку быстрее рассчитанного по Яндексу времени. Хотя это вариант не для каблуков. Поэтому в любом случае выходить раньше надо. Чем пожертвовать в сегодняшних сборах? Всё жалко. И маску, и стрелки. Колготки порвались ещё. И вторые. Ноготь сломался. Может, это знак?
У общественного транспорта есть неоспоримый плюс: вызывать не надо. Не нужен телефон с приложениями, достаточно одной лишь карты. Встанешь на остановку – сам появится. Вообще, почему теперь нет свободных денег? Только на проезд и на еду. Инга что, ребёнок? Мама сказала, что у взрослых и обязанности. А права как у взрослого и обязанностей никаких – это инфантильность. Свободен тот, кто свои запросы оплачивает. Да и учиться надо, а не ерундой заниматься. Сессию уже не купишь, да и программа серьёзнее, ведь цель – не продлить детство на годы, а дать работу людям.
Актовый зал напоминал театр. Ну точно первое сентября! Только административные моменты не для родителей, а для самих. Завтра на час раньше явиться на практику, а послезавтра вечером. Чтобы посмотреть, подойдёт ли. Инга заранее была уверена, что не подойдёт, и думать тут нечего. Зачем ей быть с людьми вокруг, которые выглядят явно старше? Тут одни мамины ровесницы. Мама хотела – вот и устроилась бы на вторую работу. А Инга молодая. Что с ними общего? Включить интроверта, что ли?
Денег на автобус нет. Вика Клочкова хотя бы могла доехать. На допотопную маршрутку ей хватало. А Инге на комфортабельный автобус – нет. Идти вроде прямо, дорогу по привычке невозможно запомнить. Один столб, другой, бесконечный серый забор.… Сколько там, три километра? Время по стрелочным часам Инга определять не умела, поэтому казалось, что шла где-то час. Да и как вообще, если обувь для ходьбы не предназначена? Вот дефилировать – другое дело.
Вот и станция. Наверху ничего нет, сразу ныряешь. Это Инга или кто-то другой? Если Ира или Наташа едут в метро, никто на это не обратит внимания. Никому это не интересно. А вот если Инга… Да это как отличник, получивший единицу! Кошмар, падение, плохие прогнозы! Теперь-то понятно, почему отличница Оля так уливалась слезами над четвёркой. Потому, что для неё это было так же страшно важно, как и для Инги гламур. Голова завертелась в разные стороны: не видит ли кто? Хотя нет, их всё равно здесь нет. Поэтому Инга осталась наедине со своими чувствами.
Странно как-то всё это. Может, сон? И то, что за границу не ездили уже давно, послушав историю застрявших там знакомых – тоже? Инга думала, что застрять за границей – это романтично, богатые условия и возможность получить гражданство. А оказалось, что это миграционный изолятор, где условия так себе и про демократию почему-то забыли. Прожили там все деньги и больше ни ногой. Инга шла домой пешком с электрички и не переставала думать.
