Вместо пролога. Загадка космоса
– Спасатель планет, привет!
Я спешил на ковёр к начальнику, а потому только дружески кивнул Косте, работнику архива, и двинулся дальше по коридору главного управления Космопола.
Это шутливое прозвище я получил от своих друзей и коллег после последнего задания. В этой шутке была только небольшая доля шутки: тогда я действительно спас планету в созвездии Гончих Псов. Тамошние злодеи намеревались изменить её орбиту таким путём, чтобы она направилась в сторону звезды и прекратила своё существование, тем самым скрыв следы ужасных преступлений. При этом могла погибнуть тамошняя самобытная цивилизация.
После возвращения на Землю мне дали отдохнуть пару недель на Валааме, который я очень любил. Но как обычно вызвали из отпуска досрочно, я не догулял почти четыре дня. Пришлось возвращаться в Самару, в Космопол. Подлетая к его центральному зданию на авиетке, сверху увидел спортивный стадион «Самара арена», похожего на гигантский алмаз, случайно брошенный великаном. Там как раз проходил принципиальный футбольный матч двух волжских команд – наших «Крыльев Советов» с «Нижним Новгородом». Вздохнул, что досмотреть его концовку не смогу даже по телевизору, ибо авиетка приземлилась, и пришлось его выключить.
В приёмной начальника встретил Криса Саленко. Мы оба работали в отделе, которого официально не существовало, до такой степени он был засекречен. О его названия, понятно, умолчу, просто не могу, не имею право: что это за секретность, если говорить о ней каждому встречному и поперечному. Нельзя сказать, что мы с Крисом были друзьями, наши отношения больше преимущественно деловыми, формальными. Скорее мы уважали друг друга, ценили профессионализм каждого. Это было не удивительно, нас называли лучшими, работали мы по особым заданиям. Каждый хотел опередить другого и стать самым-самым. Хотя бы негласно. Скрытое соперничество мешало проявлениям симпатии, в осадок выпадало лишь взаимное уважение.
Я сразу понял, что Крис тут далеко не случайно. Значит, дело предельно ответственное и руководство ещё не определилось с решением, кого из нас выбрать. Правда, имелся вариант совместной командировки, но крайне маловероятный. Такое случалось не только не каждый год, но даже и не каждое десятилетие: работники нашего калибра – изделия штучные, образно говоря, дорогостоящие, пускать в дело сразу двоих – непозволительная роскошь.
Крис иронично приветствовал меня:
– А, спасатель планет, Алекс. Алекс Лоб.
Это была его традиционная шутка. На самом деле я – Алексей Лобин.
Мы обменялись рукопожатием. Я похвалил его за умелые действия на Пандоре.
– Слышал о твоих подвигах. Придуманной тобою финт с хроноклазмом вызвал у наших восхищение. Молодец!
Конечно, он показал себя там в истинной красе, но и я, как мне казалось, сработал бы не хуже. Но всё равно похвалу он заслуживал.
Крис ответить не сумел, ибо из-за стола секретарши вдруг вспорхнула к потолку, раскрывая клыкастую пасть, ужасная лжекобра с Миасса. Существует такая планета в туманности Андромеды. На ярком солнечном свете, который проникал в окно, лжекобра выглядела предельно устрашающе: махала полупрозрачными крыльями, раздувая пёстрый капюшон, с её огромных клыков капал яд. Им лжекобра снайперски точно плевалась почти на десяток метров. Спастись от неё было невозможно, она летала стремительно и кусала молниеносно. Даже простое попадание одной единственной ядовитой капли на поверхность кожи грозило тяжёлой интоксикацией, а про большее и говорить не приходилось. Именно из-за этих тварей отменили колонизацию Миасса.
Крис среагировал мгновенно: отпрыгнул в сторону и оказался за дверью, рефлекторно хватаясь за то место на поясе, где обычно висел бластер, и приседая.
Я на мгновение оторопел, а затем громко рассмеялся. Крис недовольно посмотрел на меня. Конечно же, он принял смех в свой адрес. Затем, по-видимому, сообразил, спохватился и смущенно встал, делая вид, будто отряхивается.
Я взял со стола секретарши авторучку и бросил в готовящееся к смертельной атаке чудище. Авторучка пролетела сквозь неё и угодила в стену.
Лжекобра застыла на месте, по ней прошли волны, кожа её зарябила и она… исчезла.
– Это только ментоголограмма, хотя очень и очень правдоподобная, – прокомментировал я, всеми фибрами души радуясь, что не имел дела с живой тварью. Тогда бы всем нам было бы не до смеха.
– Лжекобры тут просто быть не могло, – заметил Крис, – она у нас не сумела бы выжить, ибо привыкла просто к чудовищной дозе ультрафиолета, без которой она жить не способна. Метаболизм у неё такой. А у нас тут с ультрафиолетом не густо. Увы, мои инстинкты опередили мысль.
– Действительно, ты прав. А я про ультрафиолет, признаться, даже не вспомнил.
– А как же ты тогда догадался, что она не настоящая? – недоумевающее спросил Крис.
– Какое-то мгновение у меня в мыслях царил сумбур, но тут я заметил, что она не оставляет тени. Лжекобра взлетела прямо у окна, её освещало яркое солнце, но тени она не отбрасывала, хотя сама очень большой величины и тень должна была оставлять соответствующую. Следом вспомнил, что лжекобра на Земле летать бы не смогла, на её планете гравитация вдвое ниже. Но это было потом, а сначала я обратил внимание на отсутствие тени…
