«Безумие должно где-то начинаться и куда-то идти. Как дорога.
Или траектория пули из ствола пистолета», -
Стивен Кинг. «Баллада о гибкой пуле».
«Безумие для смертного есть худшее из зол», –
Софокл. «Антигона».
1.
За столом сидел очень крупный мужчина в белоснежном халате. В одной руке он держал железную кружку с чаем, а другой листал медицинскую карту очередного больного, однако, с весьма нетипичным диагнозом. По крайней мере, Максимельян Витольдович сталкивался с таким случаем впервые. Этого помешанного задержали прямо в подъезде собственного дома, где он пытался разбить окно восьмого этажа стулом, принесённым из квартиры, и выпрыгнуть. Выглядел парень ужасно: его лицо искажал неподдельный кошмар, волосы были полностью седые, а одежда разодрана в клочья. Налитые кровью глаза уведомили всю бригаду, что парнишка окончательно свихнулся, причём, по уверениям соседей, совершенно неожиданно.
Марьяна Алексеевна, соседка напротив, рассказала, что паренька зовут Андрей, ему всего лишь двадцать шесть, есть хорошая работа и девушка, с которой они собирались расписаться. Была она знакома и с его родителями – замечательная семья.
– Он хочет попасть к вам на приём, – сообщила медсестра, неожиданно прервав ход его мыслей.
Максимельян Витольдович поднял глаза и увидел стройную блондинку, стоявшую у двери. Лицо её было угрюмо, как осеннее небо за окном, и голубые глаза не выражали ничего.
– Как он? – осведомился психиатр, отложив карточку.
– Лучше, – безрадостно заметила сестра и продолжила, – по крайней мере, уже не хочет выброситься в окно. Он собирается Вам что-то рассказать.
– Да? Неудивительно, – констатировал доктор и повернулся к окну. Дождь барабанил в стекло, выбивая пулемётную очередь. Отсюда был виден просторный двор больницы и огромный каменный забор, её окружавший. Вдали виднелся яркий красно-жёлтый лес, контрастирующий с серыми дождливыми тучами, тянувшимися до горизонта. – Пусть придёт.
Медсестра молча вышла из кабинета.
«Э-эх, говорили же мне, сам с ума сойдёшь с этой работой. И чего тебя потянуло якшаться с психами?», – подумал врач и поставил кружку на стол.
После судорожных постукиваний в дверь, на пороге кабинета появился паренёк в серой больничной пижаме. Его волосы были и вправду совершенно седыми, словно у ветерана Афганской войны – практически все, кого из них Максимельян Витольдович знал, были седыми. Да и худое лицо прорезали нездоровые морщины, появившиеся за одну ночь, будто после артобстрела. Что случилось той ночью? Может, он ему расскажет?
– Здравствуйте, доктор, – прошептал сгорбившийся пациент, несмотря на высокий рост, и боязливо стрельнул взглядом по сторонам.
– Здравствуй, Андрюша, – мягко сказал Максимельян Витольдович. – Проходи, присаживайся. И ничего не бойся, теперь всё будет хорошо…
– Нет, – судорожно прошептал Андрей, глядя на доктора широко распахнутыми глазами, в которых уже заблестели слёзы. Он медленно прошёл к стулу и аккуратненько присел на краешек. – Нет, ничего не будет хорошо…Потому что…
И тут он зарыдал, дрожа всем телом.
– Ну что ты, Андрейка? Всё будет хорошо, я тебе обещаю…Может, ты расскажешь, почему ты испугался? И тогда я помогу.
– НЕТ! НИЧЕГО НЕ БУДЕТ ХОРОШО! – завопил пациент и зарыдал ещё сильнее, закрывая руками лицо. Психиатр слышал приглушённые всхлипы через ладони. Парень что-то пробубнил.
Тут открылась дверь, и на пороге Максимельян Витольдович увидел низкорослого широкого медбрата в белом халате и кирзовых сапогах. Его лицо выражало готовность оторвать голову Андрейке, или кто бы там ни был. За плечом медбрата стояла сестра, вероятно, приготовив лекарство, дабы усмирить очередного больного.
– Всё нормально, – резко произнёс психиатр, взмахом руки показав им, чтобы они проваливали. В голову ему постучалась мысль о том, что этими кирзовыми сапогами они неслабо бьют больных, которые ведут себя плохо. Отогнав эту догадку, он продолжил:
– Не бойся, Андрюша, пока ты здесь, тебя не тронут.
– Нет, – зловеще повторил паренёк и поднял заплаканное лицо с размазанными по нему соплями, – Он сказал, что придёт сегодня ночью. И все будут мертвы…Да, и Вы тоже…
– Ради Бога, утрись, – посоветовал психиатр, протягивая носовой платок, взятый из столешницы, больному. Что-то было с ним не так. Нет, не в том смысле, что он псих, а в том, что…Что-то ужасное с парнем действительно приключилось, в отличие от всех остальных больных. Кто-то яростно симулировал от тюрьмы и армии, кто-то рассказывал каждый раз что-то новое…Но все они были либо безоговорочно больны, либо полностью здоровы. А этот парень, несомненно, был здоров, пока психику ему не сломали. И это произошло резко, как у одного парня из Афгана, где его сослуживцу отрезали голову прямо на его глазах. – И кто, скажи мне, кто придёт? И кто всех умертвит?
– Я могу рассказать, однако, Вы мне не поверите, – прошептал парень, покачивая головой, словно говорил о какой-то страшной тайне. – Да, меня заставили выпрыгнуть в окно. Только так я мог спастись, понимаете?
– Нет, своей гибелью ты бы никому лучше не сделал, я тебе точно гово…
– Нет! – снова крикнул Андрей, яростно сжимая в руках платок. Теперь его белое лицо стало стремительно багроветь. – Я догадался, понимаете?
