Ходил-бродил по миру пилигрим,
Он собирал осколки.
Хрустальное бывает очень тонким,
Ну и конечно – острым, колким.
Но делать нечего, задача хоть сложна —
Перебирать все кучи битого стекла
С которыми бокал хрустальный перемешан —
Изрежешься, исколешься сполна…
Но если ты желаешь Жить,
А не тащить на брюхе лямку,
Придется всё ж не мало покорпеть,
Взглянуть чтоб на искусную огранку.
Тогда ты сможешь восстановить бокал,
В котором та вода живая,
И выпив из него откроются глаза,
Тебя из спячки мёртвой пробуждая.
Говоря по правде, а иначе мы теперь не умеем, детям света приходится несладко в этом мире. Для них здесь, на этой земле, никогда не было благоприятных времён и условий. Всегда, где бы и когда бы они не появлялись, это производило эффект включаемой лампочки в тёмном помещении, что вводило в шок всю атмосферу тараканьего царства. Коим является этот мир. Та его часть, которая заполнена человеко-уподобленными. Общностью большинства всяко-разно, но без какого-либо результата, вытуживающую из себя настоящее человеческое проявление. В смысле – проявление настоящего человека. И это понятно – если ты не являешься пчёлкой, то как бы ты не тужился, медок ты в результате даже сверхусилий не произведёшь.
Так и с человеками: если кто-либо им не является – тужиния, какими бы они ни были, никогда не произведут проявления настоящего человека. Просто потому, что сам факт попытки проявления настоящего человека через тужиние уже само собой выявляет эту невозможность. Тужится ли ягнёнок, чтобы у него росла шерсть? Тужится ли лампочка, чтобы светить? Тужится ли чадо света, чтобы быть и проявлять посредством себя соответствующее тому, что в него изначально заложено?
Даже природа на каждом шагу являет, свидетельствует о том, что всё производит по роду своему. Природа, знаете ли, она такая, природа. Сколько не зови курицу воспарить под небеса, её всё равно тянет к навозной куче. Как не учи свинью гигиене, она всё равно найдёт грязную лужу. Как не дрессируй орла копаться в навозе, это никак не получается – его природа парить в небесах.
Говорят: «Рыба гниёт с головы», подразумевая под этим утверждением, ну сами понимаете, что… Любителям этого выражения предлагается такая мысль: «Рыба не гниёт с головы. Она гнилая вся сама по себе. С какого конца не возьми. С хвоста ли, с головы ли, с брюшных ли плавничков. Она гнилая. ВСЯ.» Эта гнилая рыба – этот мир. И этот мир – это система. Где бы эта система не появлялась, она проявляет ту природу, которая в ней. Природу гнили и разложения. Она воняет.
И вопрос лишь в том – являешься ли ты сам частью этой вонючей в своём разложении рыбы, или нет. Потому что только это определяет какой запах из тебя источается.
И всегда были те, кто не был частью этой вони, тухлой рыбы – системы этого мира. И это – дети Света. Чьё «ДНК» не имеет в себе кода разложения. В их ДНК совсем другой код. Код пробуждения, код возрождения. Код Жизни.
И это НЕ парадоксально, что для этого мира такой контингент в нём пребывающий вот совсем ему неудобен. По причине их инаковости. С ними сложно на самом деле. Они не проявляют гибкость в своём прогибании под этот изменчивый мир. Они вроде как из такой же плоти и крови, вертикально ходящие, часто на одном языке говорящие, в одни детсады/школы/йенституты ходящие, но какие-то они не подходящие. Какие-то они непредсказуемые, непонятные, несчитываемые. Неправильно понимающие политику партии.
В одной из предыдущих книг была написана такая небольшенькая глава, под названием:
Ничьи
В этом мире всегда присутствовала малочисленная группка каких-то совершенно особенных людей. Племя это имеет такое же особенное название, как и его представители – Ничьи. Такие они, знаете ли, отщепенцы. Как было сказано в одном писании: «И между народами не числятся…» И наглые. Очень. Кто бы не пытался предъявить на них права собственности – все получали от ворот поворот.
Никому не получалось их к себе привязать насильно. Ни другим людям, ни великим мира сего, ни системам. В них, в представителях племени Ничьи, напрочь отсутствует природа вещи. Поэтому никак не удается их приручить. И поиметь.
Все, что они могут позволить по отношению к себе – это то, чтобы кто-то мог побыть рядом с ними какое-то время. Или навсегда. Но это возможно лишь тогда, когда человек, который с ними соприкасается, вдруг распознает в самом себе, что сам он принадлежит к этому племени, хотя никогда даже и думать об этом не думал…
Они, как коты. Ходят сами по себе. И теми тропами, которые только им самим ведомы. Для окружающих они всегда загадка. Их внутренний мир закрыт для масс. Они являются носителями тайн, которые открыты только им. Но они делятся ими в той мере, в какой окружающие могут это принять.
