– Что же мне делать? – спросил я в очередной раз у младенца в руках.
Барв плакал и звал маму, которую я не могу вернуть. Я жалкий некромант1, что даже не способен поднять призрак умершей жены. Все, что от нее осталось, – это горка пепла, и я не представляю, кто мог совершить с ней подобное и почему.
В дверь громко постучали. Поздний час. Слишком поздний. И если на пороге стоит очередное умертвие2, клянусь всеми богами, я сотру в порошок соседнее кладбище и прилегающий к нему городок!
– Ммм, – произнес призрак погибшего лекаря, которого я поднял себе в помощь.
Хороший был мужик. Жаль, я не знал, что ему вырвали челюсть, из-за которой он не может сейчас говорить. А я в душе не знаю, что делать с младенцем!
Снова стук. Еще громче и сильнее прежнего. Даже призрак лекаря стих, посмотрев на входную дверь. Значит, там не труп.
Когда я настежь распахнул двери, то меньше всего ожидал там увидеть свою первую любовь. Милла Гроуф. Лучистая и жизнерадостная девушка всегда помогала мне справляться с тьмой, которая меня окутывала 24 часа в сутки. И сейчас я видел эту тьму вокруг нее. А это означает лишь одно. Она умирает.
– Вергус. – повторила она. – Прошу прости меня.
Из глаз женщины брызнули слезы, которая она уже не могла сдерживать. Я не видел ее никогда такой. Такой слабой и жалкой. Внутри все сжалось от плохого предчувствия. Даже Барв в кроватке стих, почувствовав веяние холода.
– Мне больше не к кому обратиться.
Из плаща Миллы выглянула маленькая девочка: густые каштановые волосы, маленькие карие глаза, плотно сжатые губы и россыпь конопушек по всему лицу. Копия своей матери.
Я сразу же заметил светящийся кулон на ее шее. Непроизвольно взгляд упал на руки Миллы, которые уже начинали темнеть. Она отдала большую часть своей магии на то, чтобы скрыть силу своей дочери. Это страшная и опасная магия. На такой отчаянный шаг идут, только если жизни угрожает опасность.
– Значит, это правда … – не сдержался я.
Послушница из Ночного Храма увидела видение в алмазе ночных Богов: «В год Белого Змея на свет появятся двое поистине сильных магов, которых не было прежде и более не будет. Они принесут либо знание вашему миру, либо погибель».
– Прошу тебя защити ее, Вергус. – молила меня Милла.
– А как же ее отец?
Кое-как сдержал в себе ревность. Именно Пол увел у меня Миллу в университете, навешав ей на уши сказки о любви и хорошей жизни. Я знаю, что Милла купилась не на это, а на знания, которыми обладал этот темный маг3. Но это не меняет моего отношения к нему. Я ненавижу этого выродка.
– Он мертв, – дрожащими губами произнесла она, а маленькая девочка плотнее прижалась к ноге матери.
Твою мать!
– Я не знаю, что это Вергус. Но это что-то ищет Миккаэллу. И я не знаю никого, кто мог бы ей помочь лучше, чем ты. У меня не осталось никого, кроме тебя, – с трудом говорила Милла, серое лицо которой начало краснеть от стыда. – Она очень умная и поможет тебе …
– Милла … – хотел отговаривать от этой плохой затеи я.
Вдали послышались возгласы стражи. Яркие всполохи были видны на соседней улице, а это значит, что мою первую любовь ищут прихвостни Императора.
– Медальон скроет ее силу. Никто не узнает, кто она, – прижав к себе дочь, торопливо объясняла она.
– Хорошо, – сказал я, протягивая руку маленькой девочке.
Милла быстро меня обняла и шепнула в ухо слова благодарности. Внутри все сжалось. Наклонившись к своей дочери, она обняла ее и стерла девочке память заклинанием. Маленькая Миккаэлла стала падать. Я подхватил ее на руки и проследил, как Милла медленно удаляется от моего дома. Я хотел ей помочь. Хотел спасти. Но она не позволила.
Нежно улыбнувшись мне, девушка развернулась и на моих глазах превратилась в пыль. Ее вещи тяжелым грузом упали на землю, а прах развеял ветер. Подобное я видел лишь однажды, когда мать Барва умерла на моих глазах. Я не знаю, кто это мог сделать, но, приложу все силы, чтобы понять, что здесь происходит. Я обязан защитить свою семью.
– Дядя Мирш, но это уже не смешно! – психанула я, в очередной раз исправляя ошибку управляющего. – Вы ошибаетесь, а мне потом выслушивать клиентов.
Два года назад, когда дядя Мирш взял меня к себе в лавку зелий, он не ожидал такой добросовестности, а мне нечего было делать. Чтобы не сойти с ума и не впасть глубоко-глубоко в депрессию, я решила отдаться работе. Я не только консультировала покупателей, но и убиралась в лавке, расставляла склянки по алфавиту, чтобы легче было искать и, конечно же, придумывала свои зелья (за что хорошо получала).
– Миккаэлла, мой возраст дает мне право на такие мелкие ошибки, – заискивающе проговорил он.
Всегда так делает, когда портачит. Если бы я перепутала двадцать зелий местами, то мне бы штраф влепил. Мало того, что свою работу делаю, так еще и его тяну. И почему я все еще здесь?
– А я вам говорю, ищите мне замену. Скоро начнется месяц коха4, и я пойду на учебу, – уверенно врала я.
На самом деле никуда я не поступила. Университет? Я вас умоляю! На него столько денег придется потратить, а по итогу я получу какую-то бумажку, и все! Работой не обеспечат, мол, «ищи сама», на бюджетное место не попаду (не под той звездой родилась), а оплатить сама шесть лет учебы не смогу. Просить деньги у Вергуса гордость не позволяет, а отложить такую крупную сумма за два года работы в лавке я так и не смогла.
