Copyright © Neva Altaj, 2023
© Гилявская Я., перевод, 2024
© ООО «Феникс», оформление, 2024
© Оригинальный дизайн обложки Deranged Doctor Design
© В книге использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com
* * *
12 лет назад
Михаил
Вдруг звук открывающейся двери пронзает мое затуманенное сознание. Вскоре следует странное ощущение, как будто все происходит в замедленной съемке. И лишь незнакомые голоса тихо перешептываются где-то вдалеке, постепенно становясь все громче, пока наконец я не слышу нетерпеливые крики.
Слева от меня раздается хрип:
– Боже милостивый.
Я пытаюсь открыть глаза, но тщетно. Требуется еще немало попыток, чтобы разлепить веки, но все равно я могу разглядеть лишь нечеткие силуэты.
И затем следует боль.
Такое чувство, словно в меня вонзаются тысячи ножей, загоняя свои острые лезвия глубоко под кожу. Резкая, обжигающая боль охватывает все тело.
Задыхаясь от боли, я пытаюсь заговорить, но выходит только изможденный хрипящий вздох. И снова тьма подступает вплотную, звуки постепенно затихают, и силы покидают меня. Последнее, что я помню, – обрывки фраз, которые проникают в мое угасающее сознание, а дальше пустота, ничего не остается. Одна только боль.
– Роман! Михаил еще жив!
– О боже… Прижми что-нибудь к его лицу…
– Не думаю, что он выживет…
– Кто-нибудь еще остался?
– Нет, они все мертвы.
Наши дни
Михаил
В безлюдном фойе Чикагского оперного театра звук моих шагов отдается эхом, смешиваясь с тихой мелодией легендарного балета «Лебединое озеро», доносящейся из прохода слева от меня. Поскольку представление уже началось, вход в зал свободный. Я киваю охраннику, затем, свернув, иду в конец длинного фойе, где находится двойная деревянная дверь. Там на стене висит афиша, которая привлекает мое внимание.
Они изменили фотографию. На предыдущей была изображена вся труппа в момент их совместного прыжка, снятая издали так, что была видна вся сцена. Однако новая – увеличенная – фотография изображает лишь одну танцовщицу. Я шагаю вперед, пока не оказываюсь достаточно близко. Не задумываясь, я поднимаю руку и провожу по контурам ее лица: острым скулам, нежным розовым губам, вниз по ее лебединой шее, а затем вверх к четкой линии ее глаз, которые, кажется, смотрят прямо на меня. Текст большими буквами вверху афиши сообщает, что сегодняшнее вечернее шоу – последнее представление. Похоже, сезон закрывается.
Иногда я представляю, как подхожу к ней, возможно после одного из ее выступлений. Мы обмениваемся парой слов, и я приглашаю ее на ужин в какое-нибудь уютное заведение в центре города. Ничего особенного, но только там подают самое лучшее вино, и… Я тут же опускаю руку, увидев в стекле свое отражение, чувствуя, что мое прикосновение как-то осквернило ее. Я думаю, что таким, как я, отвратительным внутри и снаружи, не должно быть позволено находиться рядом с таким совершенством, как она.
Я осторожно открываю большую деревянную дверь и тихо проскальзываю внутрь. В помещении довольно темно, освещена только сцена, но я все равно стараюсь держаться там, куда не сможет проникнуть ни один лучик света. Я постоянно проявляю крайнюю осторожность, когда дело касается ее. Я всегда забочусь о том, чтобы прийти уже после начала выступления и уйти прежде, чем оно закончится. Лучше мне держаться в тени. Да уж, сказать, что я не сливаюсь с толпой, было бы преуменьшением.
Меня никогда особо не волновала моя внешность. В моей профессии чем более устрашающе ты выглядишь, тем легче заставить людей говорить. Иногда достаточно мне просто войти в комнату, как они сами всё выкладывают на блюдечке. Ну и, конечно, моя репутация тоже помогает.
Обычно было непросто найти кого-нибудь, чтобы поразвлечься, но в этом деле внешность не играет особой роли. Многие девушки из нашего круга горели желанием заманить меня в свою постель, но, как только я излагал им свои правила, они становились куда менее страстными: полностью раздеваться не обязательно, строго сзади и никаких прикосновений.
Люди реагировали на мою внешность по-разному. Большинство старались не смотреть прямо мне в глаза. Другим нравилось разглядывать меня. Меня вполне устраивал любой из этих подходов.
Так почему же сейчас меня должно это волновать? Почему я как псих прячусь по темным углам, преследуя девушку, которую видел всего раз? Кажется, я теряю рассудок, но вдруг звук скрипки возвращает меня в реальность, и мой взгляд снова приковывается к сцене. По правде говоря, я ничего не смыслю в музыке, но еще не пропустил ни одного ее выступления, и теперь я точно знаю, когда ее выход. И когда я вижу, как легко она скользит по сцене, у меня сразу же перехватывает дыхание.
