Глава первая. Штурман в каморке
В апреле 1821 года из Англии на Ямайку шёл бриг «Зефир» с полными трюмами европейских товаров. Капитан Ламсден намеревался распродать груз в Вест-Индии, а на вырученные деньги закупить сахар, табак, какао, индиго и прочую колониальную продукцию, на которую был высокий спрос в Европе. Бриг уже успел зайти на Барбадос, где капитан с выгодой продал местным купцам несколько десятков комплектов английской одежды, а взамен приобрёл у них свежие продукты и партию кофе. Там же, на Барбадосе, на борт взошли несколько пассажиров, которых нужно было доставить в порт Кингстон.
Парусник уже миновал южное побережье Кубы, и теперь до цели оставались считанные дни. Погода была ясная, ветер попутный, вахтенные предвкушали скорую смену. В это утро капитан задержался в кают-компании: он завтракал второй порцией бекона с яичницей и одновременно делал подсчёты карандашом на клочке бумаги, прикидывая, сколько он может запросить за свои товары с ямайских торговцев. На Барбадосе капитан узнал текущие цены, и сумма прибыли выходила весьма приятная. Ламсден был в отличном настроении, которое у него всегда сопровождалось хорошим аппетитом.
– Эй, Бэзил, – позвал он стюарда, – принеси мне кофейник!
Через минуту по трапу торопливо простучали ноги. «Что же он так носится! Расплескает же весь кофе», – недовольно пробормотал капитан. Но это был не Бэзил.
– Сэр, простите за беспокойство – похоже, что за нами гонятся испанские пираты, – эту тревожную новость сообщил капитану его помощник Эрон Смит, стройный молодой человек среднего роста, с правильными чертами лица и вьющимися каштановыми волосами. – Подозрительная шхуна увязалась за нами от самого мыса Корриентес, мы несколько раз меняли курс, но она делает то же самое.
Ламсден рывком вскочил из-за стола, вытирая рот салфеткой:
– Все паруса поднять!
– Уже сделано. Но у них скорость получше. Генуэзские верфи, сэр.
Ламсден нервно отодвинул тарелку с недоеденным беконом, необычайно резво взбежал на капитанский мостик и встал рядом со Смитом, взволнованно глядя в подзорную трубу. Через пару часов стало ясно, что «Зефиру» от пиратов не уйти. Разбойничья шхуна была уже на расстоянии трёх кабельтовых, на борту можно было прочитать название, кое-как намалёванное белой краской: «Элюзива». Пушечные порты медленно и зловеще открылись. «В конце концов, груз застрахован», – обречённо подумал капитан и приказал лечь в дрейф.
Вооружённые грабители рассыпались по кораблю, методично обшарили все помещения, вытащили из трюмов товары, перетрясли личные сундуки экипажа, и даже заставили пассажиров снять и отдать им костюмы, несмотря на то, что эти одеяния вовсе не были образцами последней моды. Но пиратам требовалось ещё кое-что.
– А теперь дай нам человека, у которого хватит ума провести нас до нужного порта на Кубе, – на плохом английском обратился главарь пиратов к капитану Ламсдену.
– Да я сам собираюсь нанять штурмана в Кингстоне, – соврал англичанин.
– Тогда мы забираем тебя, – заявил пират. Толстенький, добродушный Ламсден огорчённо опустил руки. Ему совершенно не хотелось терять своего помощника, но выбора не было.
Так Эрон Смит, 26-летний штурман из Даннингтона, очутился на пиратской шхуне. Деньги и ценное имущество у него отобрали, оставив только мешок с бельём и бритвенными принадлежностями, а также сундучок, в котором он хранил свои навигационные инструменты. Эрона поселили не в общий кубрик, а в проходной тамбур между палубой и капитанской каютой. Закоулок этого тамбура представлял собой крошечную каморку, которая когда-то закрывалась, но теперь от двери оставался только проём без полотна.
– Будешь жить здесь, штурман! – сумрачно заявил ему коренастый, похожий на обезьяну, боцман по прозвищу Канопи, и бросил на пол несколько одеял и пледов, похищенных с «Зефира». – Ты хоть по-испански говоришь, парень?
– Э-э-э, немного. Кое-чему научился, когда мы стояли в Маниле.
– Что вам понадобилось в Маниле?
– Ставили новую мачту взамен сломанной. Попали в ураган, когда шли из Шанхая…
Боцман хмыкнул и оставил пленника одного. Эрон осмотрелся. Четверть помещения занимал большой сундук. Откинув крышку, Смит обнаружил внутри свёрнутые навигационные карты. В стену было вколочено несколько гвоздей, на одном из них висела ржавая, затянутая паутиной астролябия. Свет сюда проникал через крошечное окно, прорубленное в кормовой части правого борта. Выглянув наружу, Смит увидел белый кильватерный след и солнце, опускающееся к горизонту.
Пленник уныло уселся на кучу тряпья, прислонившись спиной к сундуку, и обхватил голову руками. Ситуация была скверной: его не только ограбили, но и лишили свободы. «Меня пообещали отпустить, как только я приведу шхуну в порт», – напомнил себе Эрон. – С моей квалификацией будет нетрудно наняться на какое-нибудь торговое судно, совершить три-четыре рейса, возместить убытки и вернуться к моей дорогой Софи».
У Эрона потеплело на душе, когда он представил себе свежее личико Софи Найт и её изящную фигурку. Он всегда с удовольствием вспоминал о своей невесте и старался привезти ей из дальних стран какие-нибудь приятные сувениры: кашемировую шаль, перламутровую шкатулку, драгоценный камень. Но моряк ничего не мог поделать со своей природой: увидев красивую женщину, любую, в любой обстановке, он испытывал приятное волнение и старался ей угодить, чем только мог. Впрочем, он при этом мог и не задумываться о развитии отношений, но дамы высоко ценили его бескорыстную поддержку в сочетании с красивой внешностью и не раз платили за его любезности таким способом, который не одобрила бы Софи Найт, если бы об этом узнала. «А если узнает, что я смогу ей сказать? Прости, дорогая, не устоял? – ругал себя Эрон. – Что ж меня вечно уносит, как ветром, за каждой юбкой!..»
