«Прости и отпусти», — советуют психологи.
Какая наивная чушь.
Я лучше запомню и отомщу.
А потом, может быть, и прощу.
Знаете, как ужасно хрустит крапива, когда её сжимаешь в кулаке? Я вот узнала. Прямо в день своей свадьбы.
Чудесное открытие, не правда ли?
Я стояла посреди двора перед гостевым домом, прижимая к некогда белоснежному свадебному платью охапку крапивы. После того как я сорвала этот импровизированный «букет невесты», подол платья испачкался грязью, на юбке появились зелёные разводы от травы.
Только меня это совершенно не волновало.
Ещё утром я подозревала, что этот день изменит мою жизнь.
Но не настолько же!
Впрочем, давайте по порядку.
Наши родители заставили нас с Максимом пожениться. Как бы мы ни сопротивлялись, нам пришлось согласиться. Сначала, кажется, все шло хорошо.
Потом, после свадебного празднества, Максим, ничего не сказав мне, куда-то исчез. Как мы договаривались, я ждала его в своей комнате, чтобы обсудить дальнейшие наши действия. А он так и не пришел. Устав маяться от скуки, я пошла его искать.
Лучше бы я этого не делала.
Я нашла его в гостевом домике.
С моей свидетельницей!
Той самой, которая утром помогала мне расправлять фату и таскалась за мной брошенным котёнком весь вечер.
Картина, открывшаяся моим глазам, заставила меня застыть на пороге.
Максим, в небрежно расстёгнутой рубашке с обнажённым рельефным торсом, полулежал на кровати. Его безупречный пиджак валялся на полу. А сверху, оседлав его бёдра, восседала Светка в вызывающе коротком платье.
Они самозабвенно целовались, не замечая моего появления.
Ярость накатила волной, отдаваясь пульсацией в висках.
Внутри всё заклокотало.
— Я вам не помешаю? — мой голос прозвучал пугающе спокойно, даже для меня.
— Васька?! — Светка подпрыгнула на Максиме, как на батуте. Её глаза лихорадочно блестели. — Мы тут... это...
Слова застряли у неё в горле.
Я скрестила руки на груди, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— Прекрасно вижу, чем вы тут занимаетесь.
Максим попытался подняться, но Светка, хлещи пиявки, вцепилась в него мертвой хваткой.
— Василиса, выслушай меня, — его голос звучал привычно сдержанно, будто мы обсуждали очередной деловой контракт. — Это не то, чем кажется.
— Неужели? — я изогнула бровь. — Дай угадаю. Ты устроил репетицию первой брачной ночи?
— Мы случайно упали, — выпалила Светка, наконец освобождая Максима от своих удушающих объятий.
— Разумеется. Одежда, полагаю, сама распахнулась? От удара, видимо?
Воронцов встал, методично застегивая рубашку и поднимая пиджак.
Его движения были такими же выверенными, как и весь день до этого.
— Василиса, ты должна меня выслушать.
— Я тебе ничего не должна.
Развернувшись, выбежала из домика.
Предательские слезы жгли глаза, но я не позволила им пролиться. Я пронеслась через двор, пока не заметила заросли крапивы.
И тут меня осенило.
Через пять минут я уже стояла у крыльца с увесистым пучком жгучей крапивы, ожидая появления новоиспеченного мужа.
Максим не заставил себя долго ждать.
Он вышел из дома, а в его руку намертво вцепилась Света.
— Милый, — проворковала она, хлопая ресницами, как оглушенная рыба. — Давай откровенно поговорим с Василисой? Мы любим друг друга, ей придется это принять.
Я вскинула бровь, глядя на парочку.
— Ого! Так у вас любовь? — переспросила я. — Как это мило. Вот вам мой подарок!
Размахнувшись, я хлестнула Максима крапивой по лицу.
Он не отшатнулся и не дрогнул. Только мышца на его челюсти напряглась.
На его щеке мгновенно проступили розовые полосы.
— Василиса, ты с ума сошла?! — взвизгнула Светка, и её загребущие ручонки потянулись к лицу Воронцова.
Он брезгливо отстранился, не позволяя ей прикоснуться к себе.
Это его движение принесло мне какое-то извращенное удовольствие.
— Ошибаешься, дорогая подруженька, — растянула губы в ядовитой улыбке. — Я как раз в своем уме, а что творится в твоей голове — весьма интересно.
Наши громкие голоса привлекли внимание.
Отовсюду начали стекаться люди. Припозднившиеся гости и любопытные соседи спешили на представление.
В конце концов, что еще делать в деревне долгими летними вечерами?
— Василиса! Светлана! — прогремел голос отца, разрезая гомон толпы. — Почему вы кричите? Чего опять не поделили?
— Всё в порядке, пап, — обернулась я. — Иди отдыхать. Мы сами разберемся.
— Олег Степанович! — Светка метнулась к отцу. — Ваша дочь обманывает вас! Без вас нам никак! Она украла моего жениха и насильно женила на себе!
Отец побагровел. Его взгляд метнулся к красным полосам на лице зятя.
— Ты изменил моей дочери с этой вертихвосткой? — взревел он. — Вон отсюда! Немедленно!
Максим попытался что-то сказать, но отец не дал ему и слова вставить.
— Я запрещаю тебе с ней разговаривать! Убирайся! Чтоб духу твоего здесь не было!
Максим посмотрел на меня, в его глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление:
— Василиса, пойдем со мной. Поговорим спокойно, я тебе все объясню.
Я было шагнула к нему, но Светка оказалась проворнее.
Извиваясь ужом, она повисла на его руке:
— Любимый, я пойду с тобой хоть на край света. Только позови!
Её приторный голос отрезвил меня.
Я отвернулась, чувствуя, как рушатся последние иллюзии.
