Пролог
Подвал пах сыростью и псиной. По коже бежал мороз, но вовсе не потому, что здесь было слишком холодно. Могильный холод пробирал до косточек. Так дует ветер на кладбище, принося с собой первобытный страх, закрадывающийся в сердце еще до того, как видишь опасность.
– Блэкстоун, – прошипел кто-то во тьме, окончательно приводя девушку в чувство. – Ваша семейка…
Незнакомец не договорил предложение, но все было понятно по интонации. Он ненавидел девушку, крепко привязанную к стулу. Ненавидел не только ее, но и всю ее семью.
И это было неспроста – охотников на нечисть мало кто любит. Обычные люди опасаются их и обходят стороной, инстинктивно чувствуя опасность, а те, кто относятся к классу нелюдей, ненавидят в открытую. Род Блэкстоунов известен довольно широко в кругах им подобных, ведь родители Ангелины, что была заперта в подвале, были не просто профессионалами своегодела, но и всегда охотились вместе. Семьей.
Им было за что бороться. Им было что терять.
Поэтому каждый их бой был как последний. На каждую охоту родители уходили так, будто уже никогда не вернутся домой. Говорят, в бою они были, как львы. О, Лина любила слушать рассказы про своих героических родителей и их подвиги с самого детства, когда они еще преподносились, как сказки.
Как героически мама спасла отца от чудища – ужасного огнедышащего дракона; хоть сейчас они редко дышат огнем, стараются прятаться среди людей и походить на них, так было не всегда. Как отец бойко и ловко спас группу детей от жуткой Гелло, испепелив ее и вернув бедняжек родителям.
Лина слушала эти истории с замиранием сердца… Она выросла на этих рассказах… Кто-то хотел стать похожей на Анджелину Джоли, кто-то – на одну из тех моделей, что сводит мужчин сума, дефилируя по подиуму. Лина же хотела быть такой же, как ее родители. Стать охотницей, от одного имени которой любой будет трепетать в благоговейном страхе. Вот явится она и… и… И сидит она связанная в темном подвале…
Сверху, прямо над головой, грохотала музыка, да так, что потолок едва заметно вибрировал. Даже через подобие звукоизоляции были слышны смешки молодежи и басы новейших хитов.
В тишине послышались тихие шаги. Кто-то, кто с такой ненавистью прошептал имя охотницы, бродил где-то рядом – передвигался, словно желая рассмотреть свою жертву со всех сторон, и, кажется, принюхивался. Лина часто моргала, стараясь привыкнуть к темноте помещения.
– Привет, – девушка медленно повернула голову на звук шагов и облизнула разбитую губу: та предательски заныла. – Мы знакомы?
В ответ послышалось довольное шипение. Некто передвигался почти незаметно, внимательно присматриваясь к Лине, искал ее слабое место.
– Конечно, знакомы, раз я сижу здесь, а не пью пиво там, наверху, – брюнетка шумно выдохнула, будто и правда сожалела о том, что не отстукивает невысокими каблучками ритм очередной песни.
Кажется, этажом выше шла совершенно другая жизнь. Кто-то смеялся, шутил, громыхала музыка и все были счастливы. Фантазия рисовала Ангелине картинку —пока какая-то парочка целовалась в углу, за барной стойкой шумная компания пила пиво, попутно травя байки; на втором этаже кто-то бурно проводил ночь. А она… Она сидела здесь, в темном вонючем подвале со связанными за спиной руками, и даже не различала в темноте, где же выход и кто рядом. Жутко…
Отвратительная смерть.
Умирать так не хотелось.
Рано.
– Ты там сдохла, что ли? – не выдержала охотница, не дождавшись ответа на свои вопросы. Терпение – не ее конек.
Вместо внятного ответа послышался слабый плач откуда-то из дальнего угла подвала. В комнате был кто-то еще. Беззащитный, слабый. Лина закусила губу.
Конечно…
Ну кто бы согласился в здравом уме в своем доме устраивать камеру пыток?! Да никто. В этом вся прелесть перевертышей. Они могут обернуться любым человеком, творить от его лица все, что угодно, а потом просто поменять облик снова и уйти, оставив все тяготы разборок с копами на хозяина дома. В данном случае – на хозяйку.
– Мисс Эйберинг? – спросила Ангелина, нов ответ опять услышала негромкий всхлип.
Жива, и то хорошо. Тяжело будет объясняться, но… можно попробовать.
– С каким же наслаждением я оторву тебе голову, Блэкстоун! – прозвучал свистящий шепот из темноты.
– Ох уж эта армия фанатов, – наигранно скучающим тоном сказала Лина, закатив глаза, словно и правда каждый раз вокруг нее крутились толпы поклонников с просьбой об автографе.
Из темноты донесся смешок. Перевертыш, видимо, тоже обладал чувством юмора и шутку оценил. Вот только больше зрителей не было. Только сдавленный плач хозяйки домаиз угла.
– Мисс Эйберинг, – Лина заерзала на месте, стараясь хоть немного высвободитьслишком крепко связанные руки, – у вас сигаретки не будет?
Девушка, которую скрывала темнота подвала, негромко плакала, понимая, что этот вечер явно ничем хорошим не закончится.
– Вот и у меня тоже, – выдохнула охотница, дернула руку, чувствуя, как хрустнул сустав, – а так хочется.
Руки были почти свободны.
– Знаешь, Блэкстоун, – шепот прозвучал над самым ухом. Так близко, что Лина замерла, боясь пошевелиться. Смрадное дыхание обдало щеку. Слишком близко. – Ваша семейка… Твой отец… убил моих стариков. Так символично, что я прикончу тебя, – существо в темноте заметно ликовало.
