«Добрый день. Хотя нет, не хочу лгать. Добрых дней в моей жизни уже не осталось. Но думаю, что каждый день, который я проживаю, не столкнувшись с убийцами, можно назвать частично хорошим. Не знаю, чем закончится сегодняшний день. Возможно, скоро я буду мертва, так и не успев ничего рассказать.
Холодно. Два драных одеяла почти не греют. На руках перчатки, но это не спасает. Пишу на ящике, надеюсь, что не развалится. Фонарик держу в зубах, закрепить его негде. Ручка скользит в пальцах, но перчатки я не сниму. Иначе совсем замерзну. Сейчас не до удобства, надо сохранить остатки тепла. Да простят меня те, кто найдет мой дневник и будет расшифровывать эти каракули.
Не знаю, стоит ли здесь называть настоящие имена. Но, пусть вам, незнакомцам, которые найдут эти записи, будет проще.
Меня зовут Клео. Полное имя Клеопатра, но я его ненавижу и не использую. Мои родители… Мои приемные родители – археологи. И о том, что они мне не родные, я узнала совсем недавно. Марго и Алекс были, да и все еще, повернуты на Древнем Египте. И из-за их фанатизма я получила это идиотское имя. Не знаю, о чем они думали, потому что мне пришлось ходить в школу среди Маш, Даш и Насть.
Хотя, соглашусь, сокращенная версия имени не так уж и плоха.
Хотите узнать, как так получилось, что сейчас я прячусь на продуваемом ветром чердаке, хотя у меня есть квартира? Почему меня могут убить, а в полицию я не иду? Их там больше всего. К сожалению, не сразу, но я поняла, что выживать придется самой. Полагаться нельзя даже на таких, как я.»
Помню, несколько лет назад мне на глаза попалось видео про необычных детей. «Дети-индиго» – значилось в заголовке. Дети, умеющие читать с закрытыми глазами, различать цвета. Один мальчик мог двигать небольшие предметы. Это казалось забавным надувательством до тех пор, пока я не увидела место, где жили эти дети. Загородная школа-интернат. Трехэтажное, ничем не примечательное, здание на участке у леса, огороженное кованым забором со старыми витыми узорами.
Камера двигалась по дороге, ведущей к крыльцу, и у зрителя возникало ощущение, что он сам направляется к этой школе.
В момент просмотра меня пробрала дрожь, и возникло странное ощущение, будто место кажется знакомым. Какие-то смутные воспоминания проявились расплывчатыми пятнами перед внутренним взором, но как только я попыталась ухватиться за них, рассмотреть получше, растворились в дымке времени. Что-то упрямо твердило, что я уже бывала в этой школе, но факты говорили об обратном.
До шести лет я все время была с родителями в разъездах. Египет, Греция, Италия. Раскопки, музеи и снова раскопки.
Затем в шесть лет обычная школа. Мне приходилось часто жить с тетей. А после школы начался университет.
Интернат никак не мог втиснуться ни в один из промежутков времени.
Сейчас, оглядываясь назад, я проклинаю свое любопытство и желание все выяснить. Лучше бы тогда я закрыла эту вкладку и выкинула видеоролик из головы. Не следовало ворошить прошлое.
За несколько недель до настоящих событий
Третий курс. Факультет журналистики. Сентябрь. Несколько месяцев, и мне стукнет двадцать один. Но я все еще чувствую себя маленькой девочкой лет шестнадцати.
Пустая темная квартира вечером уже стала для меня привычной. Родители со временем хоть и поубавили пыл к поискам приключений, но работу не бросили. Реже, но все с такой же охотой они отправляются на раскопки старинных храмов и гробниц, а я на несколько месяцев оказываюсь в холодном сером одиночестве.
Сижу за заваленным столом и бездумно листаю страницы сети в поисках интересной идеи для статьи, которую мне необходимо сдать через несколько дней. Рядом с настольной лампой возвышается гора из грязных тарелок. Смотрю на них и все откладываю мытье на потом. Все равно никто, кроме подруги, не увидит этого бардака. А она и так знает, что я не любитель частой уборки. Ну и зачем себя лишний раз изводить?
Я вылавливаю глазами слово «интернат» и тут же вспоминаю о давнем видео про детей-индиго и их школу. Вбиваю в поисковик ключевые слова и получаю только старый видеоряд, адрес и номер телефона. И все. Больше никакой информации, словно школа давно перестала существовать и осталась только в этом видео.
Набираю номер и жду ответа. Кажется, проходит вечность, когда мне отвечают.
– Да? – слышится раздраженный мужской голос в трубке.
– Здравствуйте. Это же школа для одаренных детей, верно? – не зная, как начать, интересуюсь я.
– Да, – коротко отвечает мне голос на той стороне, а потом спустя несколько секунд добавляет. – Была. Нет тут уже никого. Все развалилось. Вы что-то хотели?
– Меня заинтересовала ваша школа, собиралась написать про нее статью, – честно признаюсь я, сожалея, что сенсации не будет.
– Тут не о чем писать, – злится мужчина, но потом замолкает и, словно обдумав, спрашивает у меня. – Как вы узнали об этом месте?
– Видео нашла в интернете, – отвечаю, но не понимаю, зачем ему надо это знать.
– А впрочем, приезжайте. Расскажу, что здесь было, пока мы не закрылись.
Такая перемена в настроении удивляла. Сначала он был против, но как только узнал про видео, почему-то согласился.
