Глава 1. Цель – принц. Не больше не меньше
O, tempora! O, mores! (лат)
(О, времена! О, нравы!)
Изумрудная гостиная, малый дворец на каскадной площадке, гостевое крыло.
– Доброе утро, дорогая. Прости, что опоздал, – Лэйд В'аольенн стремительным шагом подошёл к нашей компании, восседающей за накрытым столом, легко перегнулся через спинку стула и поцеловал меня в щёку. – Дела задержали.
Я кивнула. Губы блондина нежны и приятны. Вот умеет этот ехидный дракон целоваться! Зато глаза Даэля, сидящего напротив, наполнились мрачной чернотой.
– Что? – В'аольенн сделал вид, будто понял суровость друга по-своему. – Главное правило семейной жизни: если вы правы, поскорее извинитесь! И вообще, лучше получить прощение сейчас, потому что через пять минут я уже не буду чувствовать себя виноватым.
Невольно смеюсь: эти шуточки Лэйда! То, что когда-то так раздражало меня, стало поднимать настроение и держало на плаву каждый день. Каждый божий день, когда в рутине будней ничего не менялось и события удручающе шли по однажды установившемуся порядку, словно не могли выпрыгнуть из проторённой колеи. А мне невыносимо было наблюдать, что состояние Даэля не меняется и он по-прежнему ничего не помнит. Мне нужно держаться от него на расстоянии, и делать вид, будто мы никто друг другу. Мазнув взглядом по губам Даэля, я с увлечением нанизываю на вилку кусочек воздушного омлета и с таким же увлечением жую. У меня завтрак! У нас у всех. А Лэйд, отчаянная голова, подливает масла в огонь, шутит ещё что-то про семью. В руках Даэля сгибается вилка. Он сверлит друга нечитаемым взглядом, на скулах вздулись желваки, а пальцы, удерживающие чашку, побелели.
– Вы ещё не женаты. Не рано ли так себя вести? – цедит он.
– Почему? – наивно интересуется самоубийца-блондин. – Всего лишь формальность. Градус погружения в отношения легко исправить. В смысле заверить.
Я пнула его под столом ногой, чтобы не забывался. К этому моменту наглец уже уселся и тоже принялся за еду.
– Ой! – от пинка уронив с вилки кусок омлета, Лэйд развернулся в мою сторону. – Не знал, что ты так соскучилась! Приглашение к флирту пишут глазами, малыш, но никак не ногами.
Нет, всё-таки шуточки у него плоские. Я изловчилась пнуть ещё раз, но блондин ловко убрал конечности. Зато Даэль наградил друга взглядом, будто уже сворачивал ему шею. Причём многократно.
– Действительно, – сухо выдал он. – Вот только скоропалительность никому на пользу не идёт.
– Какая скоропалительность, друг? Мы с Никой очень давно знакомы. Верно, красотка? Ты просто забыл.
Моё зверское выражение лица сравнялось с убийственным выражением лица Даэля, однако Лэйду всё было нипочём и он с энтузиазмом продолжил завтрак.
Танар'ри действительно почти ничего не помнил из своей прежней жизни. Поэтому он мог сколько угодно мысленно распинать Сэмиона, чем, судя по всему, и занимался, сказать в противовес ему было нечего. После того, как он закрыл меня в пентаграмме собой и принял на себя удар алого пламени, его память оказалась стёрта. Заклинание, рассчитанное на людей – так говорил Гирш Фан, которому не повезло испытать на себе тяжесть драконьей лапы – наверняка не повредило бы дракону хоть в человеческой, хоть в звериной форме (это существа почти неуязвимые, на лекциях нам говорили, что часть магии отскакивает от их чешуйчатой шкуры, она их попросту экранирует), но то заклинание было многократно усилено взрывом накачанной силой нескольких артефактов бомбы в руках Гэллаиса. Как говорится, кто ж знал! Эльф швырнул её в удивительно неубиваемого шарсу, и магия двух заклинаний сложилась. Но даже тогда у Даэля достало сил сначала разделаться с противниками, и только потом впасть в своеобразное безумие.
Насчёт безумия. Тот же Гирш Фан, чтоб его в оборотническом аду век блохи кусали, говорил, что я стану как дитя. Забуду всё-всё и добровольно отдам магию до последней капли, а вот с Даэлем то же самое заклинание сработало с нюансами. То ли из-за его драконьей сущности, то ли магия видоизменилась – целители до сих пор гадали, что могло вызвать такой странный эффект – но, забыв прежнюю жизнь, Танар'ри никому ничего отдавать не собирался. Он стал как истинный дракон: чертовски упрямым и неуступчивым. А из-за потери ряда воспоминаний ещё более дерзким. Охранял своё с яростным рвением. Собирал прошлое по крупицам. Сопротивлялся любому вмешательству. Тео полагал, что это потому, что он Танар'ри. Магия демонов заговорила в его крови в момент удара пентаграммы, отсюда такой результат. И я с Тео была совершенно согласна. Так что не отдаст никому ничего Даэль. Ни магию, ни… меня.
Я задумчиво покосилась на вернувшегося к завтраку Дана. Может, сказать ему правду? Прямо сейчас. Вывалить весь объём. Мол, я твоя избранная, не зря тебя ко мне тянет, а с Сэмионом мы вовсе не жених и невеста. Притворяемся. Как так вышло? Да братец твой рыжий внезапно активизировался. Со всей убеждённостью в собственной неотразимости явился ко мне на следующий после схватки с шарсу день и развязно заявил, что согласен принять меня в спутницы вместо вышедшего в тираж старшего брата. Так и сказал: согласен облагодетельствовать. Мол, старший или сводный младший брат – какая разница. К тому же старшенький Танар'ри всего лишь страж, блистательность его будущего большой вопрос, а теперь, когда он повредился в уме, особенно, а тут передо мной стоит готовый официальный принц с прямой дорожкой на престол. Цени щедрость!
