Часть 1: Тень смерти
Глава 1 – Смерть царицы
Туманное утро едва успело окутать стены Мемфиса, когда первые стоны боли раздались в покоях царицы. Слуги и придворные поспешили к дверям, но никто не решался войти. Среди тихих стен царского дворца, где обычно царили тишина и порядок, утренний ритуал омовения сменился тягостными шепотами и взволнованными взглядами.
Жена фараона, любимая Нефрет, еще вчера вечером, казалось, была здорова и полна сил. Она прошлась по царским садам вместе с Рамесу, и ее звонкий смех разносился по террасам, будто пение жаворонка. Но что-то случилось. Ночной страж, знавший её распорядок, говорил, что царица, похоже, не спала всю ночь. Он слышал её шаги, будто она бродила по залам в ожидании чего-то, а к утру в её голосе появились нотки тревоги.
Когда же её крик наконец разорвал утреннюю тишину, во дворце начали появляться люди в белых одеждах – жрецы храма Исиды, а также целители и лекари из Мемфиса, чьи глубокие знания трав и настоев могли вернуть к жизни любого. Но казалось, что даже они были бессильны. Нефрет хваталась за живот, её лицо кривилось от боли, а губы шептали странные слова, как будто её душа уже уходила в мир загробный.
Тем временем Рамесу II, фараон и правитель Верхнего и Нижнего Египта, стоял неподвижно, словно в оцепенении, наблюдая за страданиями любимой. Ему было 37, и его власть была непререкаема, но перед этой ситуацией, перед агонией Нефрет, он был безмолвен и почти беспомощен. Он не мог осознать, что жизнь царицы, женщины, чья любовь и доброта помогли ему преодолеть многочисленные трудности, стремительно угасает у него на глазах.
С каждым часом здоровье Нефрет становилось всё хуже. К полудню лекари уже не могли успокоить её боль, несмотря на все их усилия. Они использовали настой из мяты и иссопа, снадобья из корня мака и сложные молитвы к богине Хатхор, но ничего не помогало. Каждый раз, когда очередной лекарь, закрыв глаза и покачав головой, покидал её покои, Рамесу ощущал всё большую и большую безысходность.
К вечеру во дворце царила тишина. Нефрет лежала, едва дыша, её кожа стала бледной, как камень, а губы посинели. Её глаза, блестящие и полные жизни еще накануне, стали потухшими, будто весь свет, согревавший их, был медленно вытянут из её тела. Когда она наконец испустила последний вздох, легкий, почти незаметный, в покоях раздался долгий и пронзительный крик Рамесу, и все, кто слышал его, содрогнулись. Фараон, казалось, перенес неизмеримую боль, разрывающую его душу.
Ночь, накрывшая Мемфис, была безлунной, и лишь приглушенный свет факелов освещал коридоры дворца. Все во дворце ходили в напряженном молчании, будто бы каждый шаг, каждый вздох мог пробудить древние силы, которые сейчас, возможно, кружили вокруг мертвого тела царицы. Стражники, обычно неуязвимые и сильные, казались испуганными. В тени шепотом обсуждались слухи – о проклятиях, которые могли навлечь смерть на царицу, о древних духах, пробуждённых её внезапным уходом, о мести богов.
Эти слухи быстро пересекли стены дворца и заполнили город. В Мемфисе поползли слухи, что смерть Нефрет могла быть карой за неугодные богам дела. Среди жителей появились рассказы, что её смерть была предсказана в одном из древних пророчеств храма Исиды, согласно которому, когда у фараона погибнет любимая супруга, земля Египта столкнется с бедствиями. Многие горожане верили, что Нил перестанет приносить плодородие, что храмам будет нанесен ущерб, а сама земля захвачена силами, о которых лучше молчать.
Но кто мог быть виновником её внезапного ухода? Некоторые шептали, что в смерти Нефрет могли быть замешаны злобные духи, другие – что это дело рук соперников фараона, стремящихся ослабить его. На площади перед дворцом собралась небольшая толпа – мужчины, женщины и дети в изношенных льняных одеждах, державшие в руках факелы. Все они молились за фараона, читая мантры и вознося руки к небу, но в их глазах отражался страх перед неизвестностью.
Тем временем во дворце начали работать самые опытные из жрецов. Они зажигали благовония, чтобы очистить покои, читали древние заклинания, надеясь, что их слова успокоят душу Нефрет и она достигнет загробного мира без препятствий. Главный жрец храма Исиды, Птахемхеб, возглавлял ритуал, обмениваясь мрачными взглядами со своими подчинёнными. Никто не знал наверняка, что случилось, но каждый догадывался – смерть Нефрет не была случайной.
Фараон оставался в своих покоях, отказываясь видеть кого-либо из придворных, кроме своего старого друга и верного соратника, командующего войсками Хоремхеба. Именно ему фараон решил открыть свои страхи и подозрения. Их связывало общее детство, и Хоремхеб был тем единственным, кому Рамесу доверял даже свои самые сокровенные мысли. В этот раз он, возможно, в последний раз попросил друга о помощи.
«Смерть Нефрет – это знак», – сказал фараон Хоремхебу, глядя на него горящими глазами. «Знак, что кто-то хочет ослабить моё правление, запугать и лишить опоры. Я не знаю, кто стоит за этим, но я не оставлю её смерть без ответа».
Хоремхеб кивнул, его лицо было непроницаемым. Он знал, что слухи вокруг дворца могут быть плодом манипуляций, и теперь был готов на все, чтобы выяснить правду. Смерть Нефрет напоминала ему о том, что даже в царстве, где власть казалась незыблемой, были те, кто готов пойти на самые тёмные шаги ради собственных целей.
