– Отец, не делай этого, – рыжие кудри Исбэль стреножила толстая коса, белая атласная лента терялась в ней, словно в закатной морской пене, – Блэквуды самые сильные на континенте. Нам их не одолеть.
– Моя милая сестрица, прежде чем заиметь корабли, нужно научиться ими пользоваться, – Лорел был из тех мужчин, кто искренне считал, что женщины искусно выдают себя за людей и всегда расстраивался, когда притворялись они исключительно хорошо. К счастью, Исбэль его никогда не разочаровывала, – В эти навыки входит умение защитить свое добро, тебя же это не удивит? Не надо, не утруждай себя ответом, это был не вопрос. Защитить суда от простых воров гораздо проще – их можно найти, в конце-концов, даже договориться с ними. Что можно сделать с Блэквудами? Ничего! Они хуже пиратов и хуже разбойников. Это варвары, которым не нужно наше добро, они топят его вместе с кораблями. Договориться с ними невозможно.
– А разве мы не зашли в их воды? – Исбэль взглянула на старшего брата большими малахитовыми глазами, а отец все наблюдал за ними, переплетя плотно пальцы под подбородком.
– Море не спокойно по весне, корабли уходили от непогоды. Это были не фрегаты и не боевые галеры, а простые торговые судна, – Лорел подошел к Исбэль вплотную, оперевшись на край резного стола, покрытого глянцем, – В следующий раз они потопят их уже не в своих водах, а наших.
– Но король Бернад предупреждал, чтобы наши корабли не пересекали их границ.
– Дело не в том, что суда зашли на их территорию, а в том, что это наши суда. К остальным они относятся прохладно, ровно так, как и полагается северянам. Эти варвары давно должны замерзнуть в своих льдах, но, видимо, ненависть к нам их порядком греет.
– Торговцам уже давно пора заиметь свои корабли, – Исбэль поджала губки, превратив их в сушеную сливу, – Нельзя вечно пользоваться чужими, это же ужасно не выгодно.
– Скажи это свинопасам с Кривой Пичуги. Они купались в последний раз, когда у их матерей отходили воды.
Рассвет только зачинался. В голубом, с белыми оборками платье Исбэль походила на облако, плывущее в небесах, на морской горизонт, обагренный красными лучами зари. Волосы на ее плечах были слишком ярки, чтобы не рябило в глазах.
– Но тогда, наверное, они все ужасно чумазые…
– Их торговцы до сих пор считают, что море – это жидкая земля, проклятая богами. Преступников они пускают по глади воды. Прошелся до горизонта – оправдан, утонул – значит, виновен. Вот и весь суд. Интересно, почему среди них не оказывается ни одного невиновного? Я все еще не жду ответа, сестрица, – Исбэль захлопнула с готовностью распахнутый рот, почти спокойно сложив ручки на подоле платья. Лорел посмотрел на Исбэль кошачьим гиацинтовым взглядом. Под алыми лучами рассвета он казался таким же рыжим, как и Исбэль, но это, конечно, было не так, – Знаешь, почему Теллостос называется сердцем морей?
Девушка посмотрела на брата с подозрением. Но тот молчал, и видимо, все же ждал ответа, поэтому Исбэль разомкнула губы:
– Почему же?
– Потому что он – сердце морей. Это же очевидно, – Лорел наклонился ближе и поцеловал рыжую макушку, придерживая лоб Исбэль ладонью. Он ощутил как появились морщинки недовольства на гладкой доселе коже, но лишь снисходительно улыбнулся, – Так уж получилось, что Аострэд оказался в нужном месте. Кто еще может похвастаться доходом практически из воздуха? Было бы глупостью не воспользоваться таким подарком судьбы и еще большей глупостью упустить его. Да и отбирать у континента специи, шелка и вяленую говядину не совсем прилично. Что и говорить, люди не заслуживают лишиться даже лука, – Лорел ненавидел лук.
– Но торговцам все равно придется пересекать наши воды. Аоэстред – шелковый путь, – нахмурилась Исбэль, запомнившая подкол Лорела и уже начавшая обдумывать мстительные интриги. Снова. – Так было всегда. Что может измениться?
– Много ли выгоды приносят пошлины? Торговцы могут начать арендовать другие корабли. Те, что не вызывают у короля Бернада приступов ярости с пеной у рта, но наш дражайший отец слишком любит золото, чтобы допустить такое.
– Хватит, – Дорвуд встал из-за стола, напоровшись на край внушительным животом. Он направился к дочери, начавшей подозревать, что отец рано или поздно тоже доберется до ее макушки, – Исбэль здесь не для того, чтобы слушать задиристые речи. Зачем ты пришла, солнце мое?
– И так ясно, зачем, – Лорел покачал головой, разбрасывая медные кудри по лбу, – Это случается каждое трезубово утро, отец. У твоей любви слишком короткая память, чтобы помнить все пшеничные расходы. Когда заходит речь о пшенице, она готова караулить у двери всю ночь. Видимо, я слишком редко говорил ей, что подслушивать нехорошо.
– Кое-кто упустил лучшего корабела восточников целых двадцать лун назад. А? Как тебе такая память? – на этот раз Дорвуд переплел пальцы на животе, – Вполне соответствует моей любви к тебе? Тебе не десять, Лорел, не двенадцать и даже не шестнадцать. Возьми волю в кулак и помолчи. Неужели тебе доставляет удовольствие задирать сестру?
– Пффф. Нет, – Лорел со вздохом закатил глаза, – Все, что хотел, я уже сделал несколько лет назад. Наверняка, она все помнит.
