«Хочу я жить задиристо, остро»
Есть поэтические сборники, от которых веет однообразной унылой скукой, есть – полные беспросветной тоски, показного страдания, недовольного брюзжания или самообожания. Но это можно еще как-то извинить, если б они были окрашены неповторимой индивидуальностью и особой поэтической образностью. Ан нет!
Имя подобным «поэтическим книжкам» – легион.
Поэтому так отрадно и приятно среди «навозной кучи» псевдопоэтического хлама отыскать «жемчужное зерно» подлинной поэзии. Яркой. Образной. Самобытной. Той поэзии, которая, подобно зеркалу, являет тебе отражение собственных мыслей и чувств. Но она не только их отображает, но и преображает.
Ты словно пробуждаешься ото сна и начинаешь понимать в себе то, чего раньше не понимал. А через себя учишься понимать другого. Ты становишься внимательнее, сострадательнее и, быть может, чуть-чуть мудрее…
Стихи, вошедшие в сборник под общим названием «Радуга зимою», из разряда именно такой поэзии.
Ах, как хочется мне
Встав чуть свет на заре
Разобраться в столе
Разобраться в себе…
Позабыв, кто я есть
Стать другим, стать другим
И, уняв свою спесь,
Устремиться за ним.
Кому этого не хочется? А уж если захотелось, так действуй! Потому что…
Не бывает таких высот,
До которых нельзя подняться!
Не бывает таких широт,
До которых нельзя добраться!
Пойдем же вместе с поэтом, чтобы вместе осмысливать жизнь и активно участвовать в ней. Принимать одно и отвергать другое. Обретать и терять. Влюбляться и разочаровываться. Уходить от себя, но потом к себе же и возвращаться.
Вот мы влюбляемся. Любовь – категорична и бескомпромиссна.
И как не принять своей влюблённой душой призыв души влюблённого поэта:
Музыке страсти бесстрашно отдайтесь.
Пусть пролетают и дни, и года.
Только прошу вас, теперь постарайтесь
Не расставаться уже никогда!
Но, к сожалению, «не расставаться» получается далеко не у всех. И к тебе, как и к лирическому герою, может прийти вот такое прозрение:
Мне чудится будто
Ты машешь рукою
И сердце не верит,
Что ты не со мной.
Ты стала другою,
Ты стала другою
А, может быть просто
Ты стала собой…
Прозрение порождает разочарование, разочарование – уныние, а за ним – отчаяние:
Я поздравил бы вас, милые мои
И, хотя б на миг избавил от тревоги,
Но ни веры, ни надежды, ни любви…
Растерял я их, чудак, на полдороге!
Но как важно вовремя отринуть этот морок, суметь «разобраться в себе» и сберечь в душе главное: надежду.
Одним словом, заберу назад свои
Я слова. Меня простите, обормота.
Я пока не отрекаюсь от любви —
Может, ждёт она меня за поворотом…
Конечно, нет рецепта на все случаи жизни. И у каждого дорога своя. Но Поэзия тем и хороша, что её тихий ненавязчивый голос может быть услышан чуткой восприимчивой душой. И тогда упование поэта станет спасительной подсказкой:
Мы воспарим, как будто полубоги,
Не над Землёй, а над своим вчера.
И, может, нас Господь простит, в итоге
И отпадёт обиды мишура…
Было бы только желание воспарить…
И каким спасительным предостережением для отчаявшейся души могут стать вот эти строчки:
Когда ни вина не попьёшь, ни кваску,
За прежнюю станет нам стыдно
тоску.
И мы осознаем потом
на краю…
Что счастливы были и жили
в Раю…
Дай Бог осознать нам это не «на краю», а гораздо раньше, когда можно еще многое изменить в себе, а потом и в своей жизни.
Пришло время представить автора этого сборника.
Знакомьтесь: Андрей Ломакин. Журналист. Поэт. А ещё – артист, который не только отдал значительную часть своей жизни эстрадному искусству, но и сам стал его вдумчивым и добросовестным исследователем.
А лично для меня Андрей Ломакин – Пушкин. Спрячьте на время саркастическую улыбку. Мое признание имеет под собой прочное основание.
Как артист, Андрей Валентинович Ломакин часто выходит в образе Александра Сергеевича Пушкина. В этом образе я его впервые и увидел. Не всякий способен и вправе воплощать Пушкина. Андрей Ломакин такое право себе взял и, в конечном итоге, завоевал.
Его Пушкин подвижный, лёгкий, остроумный, способный на импровизацию и даже на поэтический экспромт. Причем его Пушкин читает экспромты, которые рождаются тут же, на глазах у зрителей.
Не надо говорить, что их автор – сам Андрей Ломакин. Какой-нибудь «старомозглый Плюшкин» – пушкинист-любитель – может воспринять это как кощунство. Но зрители, и я тому свидетель, воспринимают такую «вольность» с радостью и благодарностью. Потому что поэтическое творчество Андрея Ломакина идет бок о бок с пушкинской традицией: рождать «летучие творенья» в тесном и нерасторжимом союзе «волшебных звуков, чувств и дум».
Доказательство тому – этот сборник.
Особое место в этом сборнике занимают стихи, которые поэт посвятил тем людям Искусства, которых с нами больше нет. Читаешь их, и с грустью осознаёшь горькую правду афоризма: «О людях мы, к сожалению, часто узнаём только после их смерти»
Особо щемяще-пронзительным стало для меня стихотворение «Памяти Деда Мороза»:
Дед Мороз не умирает!
Разве может умереть
Кто на «ёлке» «зажигает»,
Кто умеет песни петь?..
