Рассекая ветер

Original title:

Run With the Wind by Shion Miura

Научный редактор Иван Нечаев

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © Shion Miura 2006 All rights reserved.

Originally published in Japan by SHINCHOSHA Publishing Co., Ltd.

Published in agreement with Emily Publishing Company, LTD. and Casanovas & Lynch Literary Agency

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

Экиден – соревнование в эстафетном беге на длинную дистанцию на шоссе. Слово «экиден» состоит из двух иероглифов: «эки» (станция) и «ден» (передача). Экиден имеет более чем столетнюю историю и по популярности в Японии не уступает крупным международным спортивным событиям. Принимать участие в Хаконе Экиден могут только студенты. Выигравшие гонку становятся знамениты – как поп-звезды.

Современный экиден состоит из нескольких этапов – часто десяти. Каждый участник пробегает один этап и передает эстафету следующему с помощью эстафетной ленты (тасуки). Лента надевается через плечо, на этапе спортсмены несут ее на себе. При передаче эстафеты ленту снимают и вручают следующему спортсмену, который надевает ее на бегу.

Впервые такой забег прошел в 1920 году и был основан Сиcо Канакури – марафонцем из Японии, участником Олимпийских игр 1912 года. Десятиэтапная эстафета протяженностью 217 км в Японии в течение многих лет собирает данные о просмотрах: в 2021 году за гонкой 2–3 января наблюдали 64,7 миллиона человек. Это означает, что у экранов находилась половина населения Японии.

Правила Хаконе Экиден. Участвуют двадцать университетских команд региона Канто, в каждой из которых может быть не менее десяти человек, но только десять выступают на самом соревновании. Команды, за исключением сеяных команд, должны пройти предварительный отбор. Сеяная команда – команда, не участвующая в отборочном раунде, но получающая право вступить в борьбу в основном забеге заранее.

Здесь, всего в двадцати минутах ходьбы от кольцевой автодороги номер восемь, воздух по ночам был совершенно чистым. Все эти заявления о фотохимическом смоге, о котором говорили в новостях днем, особенно когда стояла хорошая погода, в вечерние часы казались неправдой. Жилой район с небольшими частными домами освещали редкие уличные фонари. Было совершенно тихо.

Двигаясь по узким переулкам с односторонним движением, Хайдзи Киёсэ смотрел на небо. Оно не шло ни в какое сравнение со звездным небом его родного города Симанэ, но даже здесь были видны мелкие крапинки света.

«Хоть бы звезда упала, что ли, – подумал он, но в небе все оставалось неподвижным.

Ветер задувал за воротник. Несмотря на конец марта, ночи были все еще холодными. Над низкими крышами домов возвышалась труба общественной бани «Цуруною», в которой Киёсэ был завсегдатаем.

Он оторвал взгляд от неба, вжал голову в плечи, попытавшись спрятать подбородок в воротник толстого короткого кимоно – дотэра, – а затем прибавил шагу.

Все же вода в общественных банях Токио невероятно горячая. Первым делом Киёсэ потер себя мочалкой, а затем погрузился в бассейн. Но терпеть такой кипяток, как обычно, не было никаких сил. Еще один завсегдатай «Цуруною», мужичок средних лет, штукатур по профессии, сидя в душевой, увидел, как Киёсэ выскочил из воды, и засмеялся.

– Хайдзи, ты, как всегда, и минуты не поотмокаешь!

Уходить из бани прямо сейчас не хотелось, ведь деньги уже заплачены. Киёсэ тоже сел на пластиковую скамеечку в душевой. Оглядев себя в зеркало, он побрился принесенной бритвой. Штукатур неторопливо обошел его сзади, а затем с возгласом восторга погрузился в горячий бассейн.

– С давних времен считается, что для настоящего эдокко[1] идеальная температура воды должна быть такой, чтобы зад ошпаривало!

Голос штукатура эхом разносился в облицованном плиткой банном зале с высоким потолком. Из женской половины бани не было слышно ни звука. За конторкой сидел хозяин заведения, судя по всему, ему было нечего делать, поэтому он выдергивал волосы из носа. Киёсэ и штукатур сегодня вечером были единственными посетителями.

– Эта фраза всегда казалась мне меткой, хотя теперь меня гложут сомнения.

– Почему?

– Все же здесь не Ситамати, а Яманотэ[2].

Киёсэ закончил бриться и снова подошел к небольшому бассейну. Смотря на штукатура, он повернул вентиль и добавил холодной воды. Было видно, как, перетекая друг в друга, горячая и холодная вода перемешиваются. Проверив еще раз температуру, Киёсэ погрузился в воду. Он занял место рядом с краном и вытянул ноги, теперь тут было безопасно.

– Раз можешь отличить Ситамати от Яманотэ, значит, уже порядком обвыкся жить здесь.

Видимо, штукатур уже и не надеялся захватить контроль над краном. Избегая потока прохладной воды, он уселся наискосок от Киёсэ.

– Так уже четвертый год как пошел.

– Как там ваш Тикусэйсо? Все комнаты заняты?

– Осталась одна. Не знаю, будет ли она занята.

– Хорошо бы, чтобы кто-то еще приехал.

– Согласен.

Киёсэ подумал, что так оно и есть. Это его выпускной год. А значит, и его последний шанс. Ему нужен еще один человек. Он зачерпнул в ладони воду, а затем потер лицо. Во что бы то ни стало нужен еще один человек.