Мы боимся своих желаний и потому зачастую отказываемся от них. Выбираем
тот путь, который кажется нам безопасным, способным сублимировать всю нашу
нерастраченную в желаемом направлении энергию. Но именно этот путь чаще всего
оказывается ошибочным. Ведь убежать от своих желаний невозможно. Их можно
подавлять. Но у этого процесса есть свой срок. И неизвестно, в какой момент и в
какую форму выльется это подавленное желание. А также неизвестны последствия…
«То,
что мы говорим, ничто,
по
сравнению с тем, что мы чувствуем»
Л.Н.
Толстой
Рабочий день закончился, и я уже собиралась уходить, как в дверь кто-то
робко постучал.
– Войдите, – откликнулась я.
Чья-то маленькая головка протиснулась в дверной проём. Длинные спутанные
волосы падали на лицо, полностью закрывая его. Я подошла ближе.
– Кто вы?
Дверь распахнулась шире, и маленькая тонкая тень робкими шагами проникла
в мой кабинет.
Это была девочка-подросток. На вид ей не больше четырнадцати. Она
откинула волосы с лица и подняла голову. В её больших серых глазах читался
испуг. Но вместе с тем я увидела искорки любопытства, промелькнувшие и тут же
погасшие. Девочка застыла на одном месте, словно пригвождённая к полу, не смея
пошевелиться. По всему видно, она ждала моего приглашения.
– Проходи. Садись, – я указала на кресло, в котором обычно принимаю
своих пациентов.
И тут девочка заговорила. Её первыми словами были:
– А вы можете закрыть дверь? Я боюсь, что за мной придут и заберут
отсюда.
Видимо, на лице моём отразилось недоумение. Тогда девочка пояснила:
– Моя мать. И отчим. Они следят за мной. Я боюсь их!
– Чего именно ты боишься? – я опустилась в кресло напротив неё.
Внимательно вгляделась в её лицо. В моей практике наблюдение играет огромную
роль. Именно благодаря ему можно обнаружить гораздо больше, чем просто слушая,
что говорит собеседник. Невербалика даёт много информации – конечно, тому, кто
умеет её читать. И сейчас, глядя на свою собеседницу, я ловила её каждый жест.
– Я боюсь, – говорила она, – что меня накажут. Что снова запрут меня в
комнате. Отнимут телефон.
Глаза её бегали из стороны в сторону. Девочка не находила себе места. Я
посмотрела на её руки. Они мелко дрожали. Тогда я сделала то, чего делать не
следовало. Накрыла своей ладонью её руку и ласковым голосом произнесла:
– Не бойся. Здесь ты в безопасности.
Это была моя первая ошибка.
«Ошибка,
которую допускало
девяносто
девять процентов человечества,
заключалась
в том, что люди стыдились
быть
собой и лгали, выдавая себя за других»
Дж.
Роулинг
Меня зовут Елена Евгеньевна Янковская. И я – довольно известный в своих
кругах психотерапевт. Я не веду блогов и страниц в социальных сетях. У меня
даже нет своего сайта. Дело в том, что мне это не нужно. Репутация уже давно
работает на меня, и помогает ей в этом так называемое «сарафанное радио».
Когда я ровно десять лет назад начала свою профессиональную
деятельность, то не представляла, как развернётся моё дело, каких масштабов
достигнет. Окончив университет с «красным» дипломом, я три года провела в
закрытой школе системы образования. После этого появилось желание бросить
профессию и уйти в совершенно новую сферу. Три года я не ощущала себя
реализующейся. Три года не получала аффективного отклика о своей работе. Всё,
что мне полагалось, это благодарность одним коротким и сухим «спасибо» плюс
премиальные почти ежемесячно.
Не это мне было нужно. Я искала другого.
На одном из семинаров, организуемых городским психологическим центром, я
познакомилась с интересной женщиной, практикующей психоанализ в течение
длительного времени. Мы разговорились, и по завершении встречи решили
продолжить общение. В непринуждённой обстановке.
Я не могла тогда знать, что под этим подразумевается.
– Лена, – так называла меня эта дама, настоящее имя которой по понятным
причинам я хочу скрыть, – сегодня для меня был особенный день, хотя изначально
я думала, что он пройдёт незаметно, как и многие предшествующие ему.
Мы вошли в небольшое уютное кафе, выбрали столик, отгороженный ширмой,
чтобы встречать как можно меньше посторонних глаз, и расположились напротив
друг друга. Моя спутница заказала себе кофе и попросила позволения курить. На
что я засомневалась, предусмотрено ли это правилами внутреннего распорядка заведения.
Но она, мягко улыбнувшись мне, сказала, что любое правило, какое бы оно ни
казалось точное и верное, периодически хочется нарушить, и что сейчас самое
подходящее для этого время. Поэтому предложила мне отринуть все сомнения и
просто позволить себе немного побыть собой. С этими словами она достала
сигарету, а потом, протянув мне зажигалку, попросила «дать ей огня».
Меня смутила эта женщина. Прежде всего, своей непосредственностью. И
абсолютным безразличием к мнению о ней окружающих. Когда к нам заглянул
официант, она попросила его принести ей пепельницу и бутылку коньяка. А потом,
взглянув на меня, добавила: «И немного сыра».
