РАССКАЗЫ
#
Chapter Один
У жизни злые шутки
Заходить в эту дверь было страшно. И не потому что Настя попала в детский дом, нет. Здесь ей даже нравилось. Никто не ругался, никто не пил и не бил. Никто не скандалил ночами. Были, конечно, и задиры, но с этим она научилась справляться еще в обычной школе. Девочка из неблагополучной семьи, ходившая в школу в обносках, вызывала мало симпатии у жестоких сверстников. Друзей у нее не было. Да и кто захочет с ней дружить? Как ее пригласить в гости оборванку? А уж о том чтобы к ней в гости придти и речи быть не может. Мало ли какая живность там живет. Клопы. Вши. Но в детском доме все было иначе. Пусть тут и не было папы с мамой, что, в случае Насти, было только плюсом, зато преподаватели и воспитатели относились ко всем одинаково. Но идти к психологу было страшно.
Глубоко вдохнув и зажмурившись она надавила на ручку двери и та легко открылась, немного скрипнула и уперлась в напольный ограничитель не давая удариться о стену. Открыв глаза девочка увидела приятную на вид пожилую женщину в очках с тонкой оправой. Немного суховатая с морщинками вокруг глаз. Черты лица были довольно острые, что вызывало легкое недоверие, но ровно до того самого момента пока женщина не начала улыбаться. Обезоруживающая улыбка.
– Проходи, – нежным голосом сказала женщина, – садись. – жестом указала она на стул девочке, – ты Настя?
– Да – немного дрогнувшим голосом ответила та.
– Боишься?
На мгновение девочка задумалась. Сказать правду или не стоит? Но, пока, эта женщина не сделала ей ничего плохого. И она довольно мила. Да и обманывать смысла нет, психолог все равно все поймет.
– Немного – наконец выдавила из себя Настя.
– Зря! – Бодро сказала женщина. – Меня зовут Нина Викторовна и я психолог в этом детском доме. Бояться меня не нужно, да и глупо это, если честно.
– Хорошо – пробормотала Настя и уставилась в пол.
– Вот и славно, – не переставая улыбаться сказала Нина Викторовна. – Сколько тебе лет?
– Четырнадцать. – Не поднимая головы ответила девочка.
– Тебя никто не обижает здесь?
– Нет.
– У тебя есть братья или сестры?
– Есть братик. Младший.
– Скольок ему лет?
– Семь. Он, тоже, тут.
– Какие у вас с ним отношения? Вы с ним дружите?
– Да. Кроме него у меня никого нет, а у него кроме меня. Мы одни. – Глаза предательски намокли.
Еще мгновение и потекут слезы. Плакать нельзя. Никто не должен видеть ее слабость! Если она будет слабой, то им с Артемом не выжить.
– Успокойся. Все хорошо. Тут вы в безопасности и вас никто не тронет.
С этими словами Нина Викторовна протянула свою руку к руке девочки и слегка коснулась ее. От неожиданности Настя вздрогнула и подняла свои блестящие от подступивших слез глаза. Шмыгнув носом, девочка взяла себя в руки, положила ногу на ногу и откинулась на спинку стула.
– Что вы хотите знать? Спрашивайте.
Нина Викторовна явно не ожидала такого поворота событий и, приподняв одну бровь, немного сощурила глаза вглядываясь в лицо своей пациентки. Какое-то время она смотрела в это юное, но уже повидавшее жизнь, лицо. Невозможно было понять о чем в этот момент думает психолог: взвешивает ли она ситуацию, продумывает дальнейший ход беседы или просто пытается оправиться от шока в который ее повергло то спокойствие с которым ребенок готов рассказать об очень страшных событиях из своей жизни.
– Хорошо. – Наконец ожив, сказала женщина. – Ты очень храбрая и взрослая девочка. Поэтому мне нет смысла идти на какие-то уловки чтобы помочь тебе. Я считаю, что с тобой нужно разговаривать как со взрослым человеком.
– Спасибо. Спрашивайте.
– Твои родители всегда пили? Или ты помнишь их еще не пьющими?
– Не всегда. Они начали пить около шести лет назад. До этого папа работал в какой-то компании, которая занималась продажей… не помню… они что-то продавали большими размерами.
– Оптом?
– Да, точно. Оптом. Он работал в офисе. Каждый вечер он пил пиво после работы. Когда моя мама забеременела Артемкой, их отношения с папой стали хуже. Они часто ругались, а папа начал приходить домой все позже и позже. Иногда я видела его только утром, когда собиралась в школу. Он спал на диване в большой комнате в одежде, а мама плакала. Незадолго до Тёмкиного рождения умер дедушка. Папин папа. Как оказалось папу держали на работе только благодаря дедушке. Последние несколько месяцев перед увольнением он пил уже прямо на рабочем месте. А его не увольняли потому что папин начальник и мой дедушка вместе работали на каком-то заводе еще в Советском Союзе и неплохо дружили. Он уговаривал не увольнять отца с работы, но после смерти дедушка уже никого не мог уговаривать. После рождения Артемки, первые пару месяцев отец не пил. Но и работу искать не торопился. Он не плохо владел какими-то программами на компьютере, поэтому первое время у него были заказы и кое-какие деньги он зарабатывал. Артем был очень беспокойным ребенком и часто просыпался ночами. Из-за этого папа с мамой снова начали ругаться. Папа часто кричал ночами на маму и заставлял «заткнуть этого мелкого урода» – так он говорил. А я лежала в своей комнате и боялась выйти. Мне было страшно, что он что-нибудь сделает маме или брату. А потом от всех этих скандалов у мамы пропало молоко. И папа тогда впервые ударил маму. Ударил за то, что теперь ему придется тратить больше денег на «мелких спиногрызов» – так он, тоже, говорил. Мама начала выпивать. Она сильно переживала, что пропало молоко и папа стал больше пить. Она просто не выдержала. Когда Артемке исполнялся годик, к нам приехали несколько старых друзей семьи. Папа в тот день сильно напился и начал буянить, а когда все разошлись он избил маму. Избил за то, что она его чем-то опозорила. Я была маленькая и не помню чем мама его позорила, но зато я хорошо помню как с пьяной и избитой мамой сижу в травмпункте и жду когда нас примут, а мама что-то мямлит и плачет подвывая. С того самого момента мама начала пить все сильнее. Со временем папа и мама стали пить вместе.
