Мы сидели вокруг костра в вигваме на реке Двух Талисманов. Двойной Бегун, Маленькие Леггинсы, Бешеный Волк и Маленький Черноногий курили и разговаривали, а я делал записи в своей записной книжке. Когда я отложил книжку и потянулся за трубкой, Двойной Бегун наклонился и поднял клочок покрытой печатным текстом бумаги, упавший на землю. Он молча посмотрел на него, а затем, подняв его и назвав меня по имени, сказал:
– Пи-нут-у-йе ис-цим-окан, это образование. Вот в чём разница между тобой и мной, между индейцами и белыми людьми. Ты знаешь, что это значит. Я не знаю. Если бы я знал, я был бы таким же умным, как ты. Если бы все мои соплеменники знали, белые люди не во всём бы нас превосходили.
– Ниса (старший брат), твои слова правдивы. Поэтому ты должен позаботиться о том, чтобы твои дети ходили в школу, чтобы они могли получить знания белых людей. Когда они станут мужчинами, им придётся торговать с белыми людьми, и если они ничего не будут знать, они никогда не разбогатеют. Времена изменились. Всё уже никогда не будет так, как было, когда мы с тобой были молоды.
– Ты хорошо говоришь, Пи-нут-у-йе ис-цим-окан, я видел эти дни и знаю, что это так. Старое уходит, и дети моих детей будут похожи на белых людей. Никто из них не узнает, как было во времена их отцов, если только они не прочтут то, что мы рассказали тебе и что ты всё время записываешь в своих книгах.
– Они все записаны, Ниса, история трёх племён, сиксика, кайна и пикуни.
Самая позорная глава американской истории – это та, в которой изложены наши отношения с индейцами. История взаимодействия нашего правительства с этой расой – это непрерывная череда несправедливости, обмана и грабежа. Наш народ забывал о честности и правде всякий раз, когда вступал в контакт с индейцами, а у тех не было никаких прав, потому что у них никогда не было силы, чтобы их отстаивать.
Протесты против того, что правительство обманывает этих дикарей, звучали снова и снова, но такие протесты не привлекали всеобщего внимания. Почти все готовы признать, что в прошлом индейцев бесстыдно грабили, но, по-видимому, считается, что сейчас этого не происходит. Это большая ошибка. Сейчас мы относимся к ним так же, как и всегда. В течение двух лет я находился в резервации, где правительственные уполномоченные с помощью угроз, взяток, выплачиваемых вождям, и мошеннического голосования за отсутствующих лиц после нескольких месяцев усилий смогли получить достаточно голосов, чтобы утверждать, что племя индейцев, совершенно дикое и не умеющее вести хозяйство, согласилось продать свои земли и поселиться на 160 акрах самой засушливой и бесплодной земли на Североамериканском континенте. Мошенничество, совершённое в отношении этого племени, было настолько грубым, насколько это вообще возможно для одних людей по отношению к другим. Точно так же южные юты недавно были вынуждены согласиться на то, чтобы отказаться от своей резервации в пользу другой.
Американцы – люди честные, но их не интересуют эти махинации. В них силён англосаксонский дух честной игры – они сочувствуют слабым, но они не протестуют против угнетения, которому подвергаются индейцы. Они великодушны; голод в Ирландии, Японии или России вызывает сочувствие и щедрость нации, но они не обращают внимания на страдания индейцев, которые живут среди них. Они не понимают, что индейцы – такие же люди, как и они сами.
Для такого положения дел должна быть причина, и я полагаю, что эту причину можно найти в том факте, что практически никто из них не имеет личного представления об индейской расе. Те немногие, кто знаком с ними, не являются ни писателями, ни ораторами, и для них по большей части было бы легче объездить лошадь, чем написать письмо. Если широкая общественность мало что знает об этой расе, то те, кто принимает законы о ней, в равной степени невежественны. От конгрессмена, который распространяет копии законопроекта, находящегося на рассмотрении, до представителей и сенаторов, которые голосуют за него, и президента, чья подпись превращает законопроект в закон – все они совершенно не знакомы с этим народом и его нуждами.
Было написано много историй об индейцах, некоторые из которых интересны, а некоторые, возможно, правдивы. Однако все они были написаны цивилизованными людьми и, следовательно, неизбежно вводят в заблуждение. Причина этого очевидна. Белый человек, который рассказывает историю из жизни индейцев, неизбежно смотрит на вещи с точки зрения человека цивилизованного, и приписывает индейцам те мотивы и чувства, которые управляют цивилизованным человеком. Но зачастую чувства, которые побуждают индейца совершить то или иное действие – вовсе не те, что побудили бы белого человека сделать то же самое, а если и те, то ход рассуждений, который привёл индейца к такому решению, отличается от рассуждений белого человека.
В книге о племени пауни1 я попытался показать, как индейцы думают и чувствуют, позволив некоторым из них рассказать свои истории на их собственный манер и таким образом объяснить, как они смотрят на повседневные события своей жизни, какие мотивы ими движут и как они рассуждают.
