1. 1. Развод
Знакомый с детства зал горел сотнями огней, вдоль окон стояли придворные, их взгляды — насмешливые, жадные, недобрые — тянулись за мной шлейфом. Всего несколько дней назад такой шлейф у меня был. Настоящий, королевский, отороченный мехом белой лисы, убитой для меня инфантом, а за один неверный взгляд в сторону жены наследника престола полагалось двенадцать ударов палками и ослепление.
Но теперь я бывшая жена и можно смотреть сколько угодно.
— Как долго она сможет задирать нос? — шепнул знакомый голос.
Я дрогнула, но не обернулась. Говорила одна из фрейлин, вейра Талье, которая всего неделю назад утешала меня, уверяя, что все происходящее — ошибка. Кто осмелится обвинить супругу наследного принца в подделке судьбоносной связи? В попытке убийства одной из его любовниц? В подделке документов, краже артефакта и только отец-дракон знает, в чем еще… Обвинений собралось на четыре папки, все не упомнишь.
— Точеный носик! Я хотел бы поцеловать его, — кто-то из осмелевших виконтов послал мне воздушный поцелуй.
— Не удастся, друг мой, ее наверняка ждет ссылка…
Ссылка. На несколько бесконечных секунд зажмурилась, словно пытаясь проснуться от бесконечного кошмара, в который превратилась моя жизнь за последний месяц. Сердце колотилось от ужаса.
— Эльене нир Виладжо, лишенная имени Таш, лишенная имени Аго!
Объявив меня, два стражника разошлись в стороны, и я перешагнула золотой порог центральной императорской залы.
Меня прислали сюда еще ребенком, едва обнаружив связь магий между мной и наследником. Воспитывали будущей императрицей, запрещая развлечения, рукоделие, игры, жертвуя прогулками и здоровым сном в угоду образованию. Наследнику позволялось больше. Насколько больше я узнала только месяц назад, застав его в компании баронессы Вашвиль, которая сидела у него на коленях, визжа от радости.
Чуть позже выяснилось, что баронессе отведены восточные покои, что она предпочитает платья из тафты и шелка, любит булочки на пару, сухие духи, и чтобы комнату проветривали трижды в день. Слуги говорили, она добрая, но очень строгая. А меня называли вечно уставшей, полагая что наследнику Таш надо было выбрать жену покрепче. Попробовали бы они вести дела двух дворцов, учиться, организовывать вечеринки знати, спать четыре часа в сутки и быть покрепче.
Подняв голову повыше, шагнула вперед. Если такова плата за любовь, я принесу ее.
На беломраморном возвышении стоял бывший муж, небрежно облокотившись на трон отца-императора. Императрица была больна, и больше не могла защитить меня.
По бокам от возвышения застыла стража в сверкающих латах, вдоль колонн тянулись придворные, каждый из которых смотрел на меня. Но мой взгляд миновал их, как незначительное препятствие, прикипев к молодому мужчине около трона с гордой посадкой головы. Широкие плечи, узкие бедра, лицо той классической бессмертной красоты, которую воспевают художники. От него шло звериной грацией даже в статике, но безжалостный взгляд цвета расплавленного янтаря отрезвил меня.
До этой секунды я надеялась на ошибку, но в его глазах был приговор. Он помнил каждый мой проступок и не собирался прощать.
Император встряхнул свиток и удивленно поднял брови, словно видел его впервые. От давления величественной драконьей ауры подташнивало, в висках билась тупая боль, но я заставила себя стоять прямо. Они ведь только и ждали моей слабости.
— Вам было даровано прощение за подделку документации клана Виладжо и преследование наследного принца, но вы не остановились на этом. Покушение на жизнь юной баронессы Вашвиль, подкуп должностного лица и кража охранного амулета из спальни наследника стали последней каплей. Согласно закону…
Муж резко поднял руку, прерывая чтение свитка, медленно спустился с возвышения и, четко печатая шаг, подошел ко мне. Жадные, любопытные и настороженные взгляды шли по пятам, а он смотрел прямо на меня. Теофас. Тео. Конечно, я называла мужа «Ваше Высочество» и кланялась. В отличие от баронессы мне не было позволено называть его по имени.
Супруг остановился так близко, что я ощутила знакомый горьковатый запах вишни. Рука в белой перчатке подняла меня за подбородок.
— Я предупреждал, Эльене, — янтарь глаз окатил холодом. — Истинная, нарушившая закон, не достойна стоять со мной рядом. Ваш удел — коротать судьбу в старом замке, выделенном милостью вашей семьи, с запечатанной магией и лишенной приставки «нир».
Я изо всех сил дернулась из жестоких рук, но хватка оказалась крепкой.
— Есть кому заступиться за эту женщину?
Громоподобный голос, усиленный магической клипсой, разнесся над залой, и тишина сделалась могильной. Окружающие буквально окаменели, боясь вдохнуть, чтобы их не сочли моими пособниками или сочувствующими.
— Семья Виладжо? — мой мучитель перевел взгляд куда-то в сборище людей, из которого неохотно выступило несколько человек.
Отец с одутловатым лицом, со вкусом и дорого одетый, мачеха в сверкающем алом платье и юная красавица с ангельским лицом. Сводная сестра смотрела прямо на меня, в упрямо сжатых губах, в прищуренном взгляде читалось странное удовлетворение. Ей явно было по душе положение, в котором я оказалась.
