— Ронни, где ты, Ронни? Ау!
Скрипучий и требовательный голос
профессора нарушил блаженную тишину маленькой библиотеки. Спустя мгновение я
увидела и самого Стефана Номма, декана моего факультета. Старик проворно
лавировал между стеллажами, высматривая, куда могла запропаститься его
непослушная подопечная. Я затаилась на верхней ступеньке старой деревянной
стремянки и беззвучно хихикала.
— Не могла же она сбежать, в
самом-то деле, — пробормотал профессор Номм, шумно втягивая носом неподвижный
воздух и вертя головой во все стороны.
По правде говоря, сбежать мне
очень хотелось! Если бы хитрый старикан не запер меня перед уходом на
магический замок пятого уровня, я бы давно уже купалась с друзьями в озере или сидела
в студенческом кафе, потягивая через соломинку ледяной яблочный сок. Летняя
практика должна была начаться только через неделю, а меня тем временем уже
вовсю эксплуатировали.
— Ронни! — В голосе декана
послышались свирепые нотки. — Что это за шуточки? Сию же минуту выходи, если не
хочешь быть наказана!
Профессор стоял прямо подо мной,
у самой лестницы, но не догадывался поднять голову. У меня возникло
непреодолимое искушение нечаянно уронить тряпку на его блестящую лысину. А что,
он же знает, какая я растяпа. Может, откажется от такой практикантки? А вдруг?
Солнце вылезло из-за тучки,
косыми лучами осветило старую библиотеку. Клочья паутины под потолком,
рассохшиеся от времени фолианты, учебники, дневники наблюдений. Свитки, готовые
от одного прикосновения обратиться в прах. И пыль, пыль. Пыль!
— Апчхи! — не выдержала я, и
стремянка угрожающе скрипнула подо мной, покачнувшись.
Надо было видеть, как подпрыгнул
профессор.
— Несносная девчонка, немедленно
спускайся! — скомандовал он. — Что ты там делала?
— Вытирала вековую пыль, разумеется,
— спрыгнув на пол, сказала я и в доказательство помахала перед лицом декана
тряпкой.
Я соврала, на самом деле на этом
стеллаже я успела только написать пальцем в вековой пыли «Свободу Ронни Арис»,
а больше ничего. Но свободы мне не видать как собственных ушей.
— Учти, Арис, баллы за летнюю
практику будут учитываться при защите диплома!
Можно подумать, я этого не знаю. Первокурсникам
твердят об этом с первого дня обучения. Вот только до защиты диплома мне
учиться ещё четыре долгих года, и если каждое лето меня будут запирать в
каморке с дохлыми пауками и пылюкой, то до пятого курса я попросту не доживу.
— Но ведь практика ещё не
началась, профессор Номм, — заметила я.
— А как же подготовка? — развёл
руками он. — Когда мы начнём заниматься, времени на уборку не останется.
— Ох, — только и смогла выдохнуть
я, страдальчески закатив глаза.
Профессор критически оглядел
стеллажи. На четырёх из них я успела навести идеальный порядок, после чего мои
силы — а главное, моё терпение — закончились.
— На сегодня всё, Ронни. Жду тебя
завтра в восемь.
— Но…
— Никаких «но», — отрезал Номм. —
Задача моего факультета — готовить юных магов к реальной жизни. Получишь
диплом, наймёшься на службу к какому-нибудь герцогу или графу, а он тебе
скажет…
— «Вытри-ка в моём замке всю-всю
пыль». Ой!
Нахально перебив декана, я тут же
захлопнула рот и прикрыла его ладонью. Ну в самом деле, почему даже летом
нельзя выспаться всласть и чуточку помечтать о будущем? Быть может, я наймусь
помощницей в королевский дворец. Или открою магазин зачарованных вещей. Или
стану путешествовать по миру в поисках редких артефактов. Для мага общей
практики открыты все дороги!
— В восемь! — строго повторил
Номм и указал мне на дверь.
Поступив на первый курс Академии,
я переживала, что мой дар не так ярко выражен, как у стихийников, подчиняющих
своей воле первоэлементы, или как у целителей, способных движением руки и парой
слов останавливать кровь и исцелять раны. Я с содроганием смотрела на
некромантов, которые упражнялись на специально выделенной площадке с
тренировочными скелетами, и на колдунов, призывающих себе на помощь фамильяров
из сумрачных миров.
У чистокровных магов не возникало
вопросов и сомнений на тему «кем быть». Но и выбора у них было меньше. Маги-полукровки,
родившиеся в семьях, где один из родителей был обычным человеком, могли
выбирать, кем стать. Для нас существовал специальный факультет общей практики,
где изучались артефакторика, прикладная алхимия, бытовая магия и другие
дисциплины, не требующие создания огненных шаров размером с дом или поднятия
целых кладбищ, но неотрывно связанные с использованием волшебной энергии.
«Это что ещё за половинка мага?» —
услышала я на одном из первых занятий по защитной магии от самоуверенного
целителя-первокурсника по имени Мэтт. Он-то, конечно, думал, что я тут же
разревусь и убегу с тренировки. Чего ещё можно было ожидать от кудрявой
малявки, наивно хлопающей ресницами и от страха позабывшей примитивную формулу
магического барьера?
Мэтт просто не знал, какое
наставление дал мне папа, отправляя меня в Академию! «Если кто-нибудь вздумает
обижать тебя, Ронни, не теряйся, сразу залепи ему заклинанием в лоб!» Что я и
сделала, ни секунды не раздумывая. Шмяк — и белобрысый нахал плюхнулся на
задницу в траву! С меня сняли пять баллов и выгнали с занятия, но я ни о чём не
жалела. Я вообще никогда ни о чём не жалею. Что сделано — то сделано.
