Вздрагивая на холодном декабрьском ветру, она почти бежала по Пенсильвания-авеню и, не доходя квартал до Белого дома, услышала пронзительный, раздирающий уши вой сирен воздушной тревоги и зловещий гул моторов бомбардировщика, готового вот-вот сбросить на город свой гибельный груз. Она остановилась и застыла в растерянности, словно примерзнув к месту, окутанная красной пеленой ужаса.
Окружающие дома вдруг исчезли, время потекло вспять, и она вдруг снова оказалась в Сараево, в аду рвущихся бомб, растерянных воплей, свиста осколков, грохота падающих стен. И поспешно зажмурилась. Но страшные видения по-прежнему стояли перед глазами. Небо полыхало кроваво‑алыми зарницами. Голова раскалывалась от четкого перестука выстрелов, рева самолетов и глухих ударов – шлепков минометных мин. Соседние дома взрывались фонтанами цемента, пыли и кирпичей. Обезумевшие люди беспорядочно метались, пытаясь обмануть смерть. Но тут откуда-то издалека донесся участливый голос:
– Вы нездоровы? Вам плохо?
Она медленно, неохотно подняла веки и облегченно вздохнула. Все знакомо, привычно, спокойно. Она стоит на Пенсильвания-авеню, в неярком сиянии зимнего солнца, и прислушивается. Стихающий гул самолета, вой сирены «скорой помощи»… Вполне мирные звуки так некстати пробудили неприятные воспоминания.
– Мисс, с вами все в порядке?
Она заставила себя вернуться в настоящее. Долго еще будут ее мучить призраки былого?!
– Да… Все… все нормально. Ничего страшного. Спасибо.
Вместо того чтобы спокойно уйти, мужчина уставился на нее.
– Погодите! Вы Дейна Эванс! А ведь я ваш поклонник! Каждый вечер смотрю канал WTN. Видел все ваши репортажи из Югославии! – тараторил он радостно. – Должно быть, это так здорово: очутиться в гуще событий, освещать бои прямо с места действий!
– Да, – едва выдавила Дейна. В горле пересохло, губы едва не трескались.
Да… это так здорово – видеть, как людей прямо на твоих глазах разрывает в клочья, и находить трупы младенцев в колодцах, наблюдать, как по красной от крови реке плывут лохмотья человеческой плоти… К горлу подступила неудержимая тошнота.
– Извините, я спешу, – пробормотала она и быстро ушла.
Дейна Эванс вернулась из Югославии всего три месяца назад – воспоминания были еще слишком свежи, и сейчас она словно попала в иное измерение. В нереальный, почти сказочный мир, где люди не боятся ходить днем по улицам, громко смеяться, где поют птицы и шумят деревья. В Сараево не было ничего, кроме ужаса. Только стрельба, взрывы, разрушения и предсмертные вопли.
Джон Донн был прав. Человек – вовсе не остров. То, что случается с одним, происходит со всеми остальными. Все мы сделаны из глины и звездной пыли. Разделяем одни и те же мгновения времени. Всемирная минутная стрелка начинает свой беспощадный разбег к следующему мгновению.
В Сантьяго обезумевший дед насилует десятилетнюю внучку…
В Нью-Йорке молодые любовники целуются при свечах…
В Бельгии семнадцатилетняя мать рожает идиота…
В Чикаго пожарный рискует жизнью, чтобы вытащить кошку из горящего дома…
В Сан-Паулу на матче по американскому футболу сотни болельщиков затоптаны обезумевшей толпой, когда рухнули трибуны…
В Пизе мать плачет от радости, наблюдая, как ее ребенок делает первые шаги…
Все это и бесчисленное множество других событий происходит, начинается, заканчивается, возникает и исчезает за каких-то шестьдесят секунд. Но время продолжает неумолимо бежать, пока наконец не посылает нас в непознанную, неизведанную вечность…
В свои двадцать семь Дейна, бесспорно, могла считаться красавицей: стройная фигура, угольно-черные волосы, большие умные серые глаза, личико сердечком и теплый заразительный смех. Дочь полковника, инструктора по новейшим видам вооружения, кочевавшего с базы на базу по приказу командования, она росла настоящей дочерью полка, и походная неустроенная жизнь привила ей вкус к приключениям. Ранимая и в то же время бесстрашная – совершенно неотразимое, бьющее наповал сочетание. За год, проведенный Дейной в Югославии, где она, военный корреспондент, освещала боевые действия, телезрители всего мира были очарованы и покорены прелестной, молодой, энергичной женщиной, не боявшейся лезть в гущу боя, дерзавшей ежедневно бросать вызов смерти и разрушению, чтобы поведать людям о страшных буднях разоренной войной страны. И теперь, где бы она ни оказалась, за спиной слышался шепоток: Дейна вмиг стала знаменитостью. Но слава лишь тяготила ее.
