Королевский дворец, г. Даркнесс, мир Даркмор
На кровать с радостным смехом запрыгивает моя синеглазая девчонка и начинает отбирать одеяло.
— Вставай, соня! Ну же! Я хочу гамбургеры!
Приподнимаю одно веко и смотрю, как малышка капризно надула губки. Мои губы против воли расползаются в улыбке. На краю сознания маячит какая-то беспокойная мысль, но я не придаю ей важного значения. Беру эту дерзкую занозу в охапку и затаскиваю обратно в постель. Та с наигранным возмущением пытается вырваться из-под моего тяжелого тела, и когда она понимает, что успех ей не грозит, вновь заливисто смеется, обнимая меня за шею. Темные волосы красивыми волнами разметались по подушке, лицо буквально светится от счастья.
— Я тебя люблю, — произносит так легко и непринужденно, я бы сказал, даже невесомо, но... в голове опять раздается тревожный звоночек и я, нахмурившись, застываю над девушкой, слегка озадаченный тем, что это мало похоже на реальность.
— Повтори еще раз, что ты сказала?
Мое прелестное создание вмиг омрачается, грустно взирает на меня из-под густых ресниц, на которых, я только сейчас замечаю, блестят крохотные слезинки, на глазах стремительно превращающиеся в кровавый дождь. По светлым, чуть румяным щекам катятся багряные ручьи крови.
Я теряю дар речи, не в состоянии озвучить ту правду, о которой мое сознание наконец соизволило напомнить.
— Ты опоздал, — тихий шепот ложится на маленькие испачканные кровью дрожащие губы, — меня больше нет, ты никогда меня больше не увидишь.
И она медленно растворяется — я отчаянно пытаюсь ухватиться, удержать ее образ, но всё напрасно, она исчезает, но только для того чтобы через секунду явиться вновь. В белом платье с кровавыми на ней разводами моя Делла возникает у окна, грустно смотрит в глаза утреннему свету, осторожно, с опаской дотрагиваясь пальцами теплых лучей, олицетворяющих жизнь. Но едва прикоснувшись к ним, тут же отдергивает руку и прижимает к груди, будто свет ей причинил боль, будто он обжег ее нежную кожу.
Крылья сломаны, висят разодранные за спиной. Она скрючившись оседает на пол. А когда в ее зрачках полыхнуло пламя и начало расползаться по всему ее телу, я зажмуриваю глаза, не в силах справиться со своими эмоциями, не в силах смотреть, как она умирает.
— Опоздаешь, и ты меня больше не увидишь, — шепчет скорбь голосом Деллы, и я резко распахиваю глаза, чтобы увидеть, как на полу рассыпается пепел — всё, что осталось от НЕЁ.
А секундой позже я размыкаю веки и, уставившись в потолок, еще долгое время не могу прийти в себя от ужасного кошмара. Пытаюсь сдержать крик, заставить себя подняться, одеться и пойти в эту чертовую Академию, где... ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ.
— Мастер, да что с тобой? Три дня уже смурной ходишь, просыпаешься позже обычного, в Академии не появляешься. — В комнату входит Дрейк и наглым образом стаскивает с моего обнаженного тела одеяло, преисполнившись оптимизма, принимается раздвигать шторы. — Стоило мне вернуться, ты тут же обленился, забросил студентов. Они там без тебя уже от рук отбились. Ты же знаешь, с годами я стал мягче, да и повторная женитьба сделала меня более терпеливым и понимающим, и потому, к счастью, не могу похвастаться прежней жесткостью и командирским голосом, — усмехается задорно. — Эти дети меня даже всерьез не воспринимают, представляешь? Чего стоит твоя младшая сестра, Лея порой такое скажет, хоть стой, хоть падай... Вот те на! Ты что пить начал?
Вероятно, дядя прошелся цепким взглядом по каждому предмету в моих дворцовых апартаментах и наконец остановился на самом непривычном из них, заметил-таки опрокинутую бутылку горючего у ножки столика, валяющуюся на дорогом коврике перед диваном.
— Оставь меня в покое, Дрейк. Иди сыном займись. — Заворачиваюсь в простыню и прикрываю веки. Снова новый день — и снова без НЕЕ.
— Эй, — тянет за простыню и, не добившись нужного эффекта, присаживается рядом, ощущаю, как левая сторона кровати прогибается под его тяжелым весом. — Не пойму, влюбился что ли?
— Ради всего святого, закрой дверь с той стороны!
Но он никуда не уходит, и тогда я взрываюсь.
— Достали все! — с раздражением. — Вчера отец по просьбе матери вломился в мои апартаменты, пришлось выслушать сквозь дрему его нотации и разочарованные речи, сегодня ты! Устал я, дайте привести себя в форму, хоть на несколько дней оставьте меня в покое!
— Кто она? — напрочь проигнорировав мою просьбу, спрашивает Дрейк серьезно.
— Кто? — еле выдавливаю из себя, отгоняя в очередной раз представший перед внутренним взором туманный образ Деллы, что третью ночь мне снится, вся в крови, плачет, а потом сгорает до тла в этом своем испачканном белом платье. Почему в платье — не пойму никак, не носила она ни разу платьев. Бред полный, во сне разум творит что хочет, картинки нереальные рисует и меня изводит заодно.
— Та девушка, из-за которой ты сам на себя не похож. Расклеился. А-ну поднимайся, — он силой заставляет присесть в постели, — и расскажи наконец в чем дело.
Уставившись в стену, храню молчание.
— Адалин? — предполагает, и я пренебрежительно фыркаю, скосив на него взгляд, говорящий "серьезно? из-за нее пусть твой сын мается, мне она и даром не нужна". — Тогда кто? Кто тебе настолько сильно перекрыл кислород, что у тебя вот-вот мозги откажут? Молчишь? Я ведь не отстану.
