Русские имена и фамилии и их необычное происхождение

КАК ПРОИСХОДИЛО СЛИЯНИЕ ИНОЗЕМЦЕВ С РУССКИМИ

Шляхтичи де Кампо-Сципии стали Велосипедовыми

Князья Торгоутские стали Дондуковыми

Немецкую фамилия Кос фон Дален стали писать Козодавлев

Левенштейны стали Лешиными

© «Центрполиграф», 2019

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2019

Едва ли в каком-нибудь европейском государстве родовые или фамильные прозвания представляют такое разнообразие и в отношении слов, от которых они произведены, и в отношении их окончаний, какое представляют они в Русском государстве, вследствие разноплеменного его состава. В этом отношении Российская империя очень близко подходит к Австрийской, где тоже, вследствие разноплеменности населения, встречаются самые разнообразные фамильные прозвания: немецкие, венгерские, чешские, русские, польские, итальянские, сербские, хорватские и т. д.

Подобное разнообразие этих прозваний ослабевает в государствах чисто германских, а также в Италии и во Франции, где почти каждое родовое прозвание оказывается заимствованным из языка господствующей народности, с усвоением свойственных ему окончаний и слогоударений.

В других же небольших государствах, за исключением Королевства Бельгийского и Швейцарской Республики, – как, например, в Швеции, Норвегии, Голландии и Дании, после утраты ею немецких герцогств, – разнообразие фамильных прозваний, как проявление отдельных народностей, совершенно исчезает.

Что же касается Бельгии, то там, вследствие смешения двух национальностей, фламандской и французской, племенная разница слишком отражается на родовых прозваниях ее обитателей. То же следует сказать и о Швейцарии, где французские и немецкие прозвания смешаны с итальянскими, сообразно распределению национальностей по кантонам.

В Англии, под влиянием двойственного состава господствующего там языка, заимствованные из него фамилии сохраняют отпечаток племенного смешения, но тем не менее они являются «английскими», и их очень легко отличить от фамильных прозваний, употребляемых не только ирландцами, но даже и ближайшими соседями англичан – шотландцами.

Хотя в Испании в фамильные прозвания и попало немало арабских слов, но тем не менее такие прозвания сделались исключительно испанскими, так как сходных с ними не встречается в других странах Европы, за исключением разве Португалии, где в этом отношении проглядывает ее племенное сродство с Испанией.

В Испании, впрочем, встречается одна особенность: там обыкновенно к фамилии отца прибавляется еще фамилия матери, бабки и даже, по какому-нибудь особому случаю, и более отдаленной прародительницы.

Относительно Греции надо заметить, что в ней хотя и существует множество фамильных прозваний, заимствованных из древнего греческого языка, с окончаниями, свойственными новогреческому языку, но что наряду с ними является немало прозваний, которые звучат очень сходно с фамилиями итальянскими. Прибавление вначале к греческим прозваниям слова «папа» означает происхождение рода от лица духовного звания, например: Папаафанасопуло, Папаригопуло.

О фамильных прозваниях, установившихся у славян, мы скажем особо, в связи с происхождением русских родовых прозваний.

У евреев, да и вообще на Востоке, родовые прозвания не в большом употреблении.

В Японии существуют наследственные фамильные прозвания, заимствованные от названий местностей, одушевленных и неодушевленных предметов и отвлеченных понятий; при этом к родовому прозванию, заимствованному от местности, в отличие от этой последней, прибавляется окончание «до», что до некоторой степени соответствует русским окончаниям на «ич» «ин» и «ец», например: пскович, калужанин, пошехонец. О фамильных прозваниях у китайцев нам не привелось встретить никаких сведений.

Заметим при этом, что ни в западноевропейской литературе, ни в нашей нет особого исследования о фамильных прозваниях, и потому нам при составлении настоящей статьи могли служить только отрывочные заметки, заимствованные нами разновременно из исторических и этнографических сочинений.

Говоря выше о фамильных прозваниях в России, мы употребили слова «государство» и «империя», так как при этом подразумевали не господствующий в ней племенной состав, но только политическую совокупность ее разноплеменных областей. Если же затем принять в соображение племенное или областное распределение России, то упомянутое крайнее разнообразие – точно так же, как и в Австрийской империи, – не будет уже так резко, потому что в России окажутся громадные пространства, на которых, вследствие сплошного населения одной какой-либо народности, установилось чрезвычайное однообразие в фамильных прозваниях, свойственных более или менее исключительно лишь той или другой местности. Так, в одной полосе России господствуют великорусские фамильные прозвания, в другой – малорусские, в третьей – польские, в четвертой – литовские, в пятой – татарские, в шестой – грузинские и т. д., так что родовые прозвания, встречающиеся там и неподходящие той или другой преобладающей народности, свидетельствуют, собственно, о том, что лица, их носящие, не принадлежат по их происхождению к коренному туземному населению. Если в великорусских губерниях какой-нибудь Шмидт, Кауфман, Шварц, Миллер и могут считаться, вследствие их полного обрусения, русскими, то все же по отношению к коренным жителям – Ивановым, Парфеновым, Кузнецовым – они должны по своему происхождению считаться чужаками.