– Стас, ты уже говорил с Артемом?
– Нет. Не могу я, Тоха. Не могу сказать.
Я не могу смириться с тем, что мой младший брат теперь инвалид. Я просто, мать вашу, не могу в это поверить. Так не должно было быть, и, конечно же, в этом виноват я.
– Рысь пришел в себя. Я думаю, лучше ты сам ему скажи. Он не в курсе пока ничего. Ни про себя, ни про Светку. В общем, ему надо правду знать. Не ребенок уже, чтоб за нос его водить. Сам все понимает. Шансы хоть есть?
Опускаю голову: нет там шансов. Никаких. Сейчас помощь Виктора бы не помешала, да вот только я не успел еще. Гордеев запросил огромную сумму за него. Я собираю деньги. Поднял старых должников, а теперь и Рысь сверху попеременно с Таськой подсыпают проблем.
Достаю конверт, протягиваю Тохе.
– На. На похороны Светки. Матери ее передай. Скажи, что Артем не виноват. Пусть его хоть не проклинает.
– Ага. Понял. Давай, на связи.
Открываю дверь палаты и сразу вижу Рыся. Трубка с воздухом в носу, поломанный весь, грудь и спина перебинтованы, костяшки сбиты, рука в гипсе. А я ведь матери его обещал, что присмотрю. Присмотрел, блядь.
Как мне Виктора не хватает, с ним было бы проще, хотя, когда он выйдет, ему будет не до меня. Он будет искать тех, кто его подставил, и уверен, найдет даже быстрее, чем я.
Тася просилась к Рысю столько раз, но я не пускаю. Не хочу, чтоб видела его в таком состоянии, потому что я сам не могу его таким видеть.
Артема оперировали лучшие хирурги шестнадцать часов подряд, и ни хрена. Ничего не вышло. Осколки сломанного позвоночника задели нервы, и шансов, как я понял, никаких.
Прохожу по палате и останавливаюсь у большого окна. Обычно мне легко с пострадавшими общаться. Они чужие люди, но брату я не могу в глаза сказать такое. Просто не могу, потому что это сродни приговору.
– Привет, Артем.
– Привет! Чет ты долго. Я есть хочу – жуть! Что за больница такая? Сказали, после наркоза нельзя.
Мельком смотрю на него. Рысь усмехается, перебирает пальцами одеяло.
– Я принесу тебе поесть. Все будет.
– Тут это, я слышал, медсестры шептались, что я не встану. Ерунда какая-то, правда? Что-то напутали, видать, и где мой мотоцикл?! Он же подлежит восстановлению, там мелочь? Не дай бог царапина есть! Я того водителя кончу!
Сглатываю, выравниваю дыхание.
– Ты помнишь, что случилось?
– Нет. Только яркие фары, и все. Я не превышал скорость, клянусь! Светку вез домой, уже под утро, а потом перекресток – и все, не понимаю ни хрена, как так вышло. Уже в больнице очнулся. Слава богу, медсестрички тут зачетные, и халатики короткие.
– Артем, ты попал в аварию. Тебя на перекрестке подбили.
– Ну ладно, бывает, главное, чтоб мой мот был в порядке. Тут это, док приходил, какие-то диагнозы мне читал. Я ничего не понял, Стас. Он что, прибухнул с утра?
До хруста сжимаю зажигалку в руке. Артем смотрит на меня с надеждой, которую я сейчас отниму.
– У тебя перебит позвоночник, Артем. Тебе сделали серьезную операцию, но она не помогла.
– Не-е, что за бред, вы что, прикалываетесь? Стас, почему я встать не могу? Это шутка?
Его голос дрожит и срывается, а я стискиваю кулаки. Мне тоже больно. Я не так давно нашел Артема, я раньше даже не знал о том, что у меня еще родня есть. Разбросанные по городу братья и, вероятно, сестра, которую я ни разу в жизни не видел. Она самая младшая, но я понятия не имею, где ее искать.
– Хах, ну все… поприкалывались и хватит! Стас, а где моя Светка? Приведи ее ко мне. Она со мной ехала. Там мамка ее, наверное, с ума сходит. Вот теща у меня будет, не приведи господь!
Опускаю голову. Рысь даже не понимает, не слышит, не хочет уловить то, что теперь инвалид. Встречаюсь с ним взглядами. Он все равно узнает, так лучше от меня.
– Артем, никто не шутит. Я должен был это предвидеть. Прости.
– Где Светка, Стас? Она цела же, да? Мне никто ничего не сказал. Где она? Я ей предложение сделал, она согласилась. Приходи к нам на свадьбу. С тебя подарок.
– Света попала под колеса того грузовика и умерла на месте. Мне жаль, брат.
Лицо Артема искажает гримаса боли, а в глазах появляются слезы и страх. Он начал понимать, что это не шутка, и сейчас будет самое страшное: шок и осознание реальности.
– Нет, нет, нет! Боже… Я не верю. Этого не может быть! Све-е-ета!
Подхожу и за руку его беру, крепко сжимаю. Артему нельзя вставать, я даже не знаю пока, чувствует ли он что-то ниже пояса.
– Все-все, тихо.
– Света, я не хотел! Я не хотел, брат! Честно! Боже, я не хотел!
–Ты ни в чем не виноват! Ни в чем, Артем, слушай меня внимательно: авария была спланирована. Я найду их всех и клянусь, они все поплатятся за это!
У Артема по щекам катятся слезы, а после он проводит руками по бедрам.
– Я что-то ног не чувствую! Сначала мне сказали, что после наркоза отойдет, но уже сутки прошли. Стас, почему я встать не могу? Помоги мне встать, брат!
Опускаю глаза. Это пиздец. Артем ни хера еще не жил, он еще так молод. Я должен был оберегать его.
– Почему ты молчишь, Стас?! Это правда, что ли, я теперь калека, да?! Скажи мне правду, скажи!
– Да. Тебя ждет инвалидное кресло. Так тоже живут. И ты будешь жить.
– Боже… нет. Я так не хочу, я не буду! Я НЕ БУДУ ОВОЩЕМ! Убей меня, убей, убей меня сейчас, я не буду!
