Стрелки часов на мониторе Анны Петровой неумолимо ползли к восьми вечера. За окном, на тридцать втором этаже стеклянного монстра под названием «Волков Индастриз», давно стемнело, и город рассыпался мириадами огней – холодных, далеких, чужих. Офис финансового отдела опустел часа три назад. Лишь Анна, как обычно, корпела над квартальным отчетом, выверяя каждую цифру с педантичностью, которая одновременно была ее сильной стороной и причиной, по которой ее редко замечали для чего-то большего, чем рутинная работа.
Тридцать семь. Разведена. Ипотека за скромную «однушку» на окраине, где даже огни большого города казались тусклее. Больная мать в другом городе, которой нужно помогать. Анна вздохнула, потерла уставшие глаза. Она была умна, получила хорошее образование, но какая-то внутренняя робость, усугубленная неудачным браком, мешала ей заявить о себе, потребовать большего. Она была винтиком в огромной машине, принадлежащей человеку-легенде, человеку-страху – Дмитрию Волкову.
О Волкове ходили легенды. О его безжалостности в бизнесе, о его стальной хватке, о его невероятном состоянии, сколоченном, по слухам, не всегда самыми чистыми методами. Говорили, что он не спит, не улыбается, не прощает ошибок. Его видели редко – тень в дорогом костюме, мелькающая в сопровождении охраны на пути к личному лифту, ведущему на самый верхний, запретный этаж. От одного его имени у сотрудников пробегал холодок по спине. Анна никогда не сталкивалась с ним напрямую и молилась, чтобы этого не случилось.
«Анечка, голубушка, выручай! – зачастил он в трубку, его голос звучал непривычно взволнованно. – Отчет для Самого готов? Срочно нужно отнести наверх. Его помощник, Артур, свалился с температурой под сорок, а Волков требует цифры немедленно. Кроме тебя некому, все уже разбежались».Телефон на столе издал резкую трель, заставив Анну вздрогнуть. Это был Семен Игоревич, ее непосредственный начальник.
«Каким курьером, Аня! Это конфиденциально! Там аналитика, которую никто, кроме Волкова, видеть не должен до завтрашнего совета директоров. Папку в руки – и бегом. Лифт с золотой кнопкой, не перепутаешь. Охрана в курсе, пропустит. Выручай, Анечка, не то мне голову снимут!»Сердце Анны ухнуло куда-то в район пяток. На самый верхний этаж? В логово зверя? «Семен Игоревич, я… я не знаю… может, курьером?» – пролепетала она.
Спорить было бесполезно. С дрожащими руками Анна распечатала финальную версию отчета, уложила листы в строгую серую папку. Ее скромное темно-синее платье и туфли на невысоком каблуке вдруг показались ей совершенно неуместными для той высоты, куда ей предстояло подняться.
Лифт, отделанный темным деревом и зеркалами, бесшумно возносил ее над городом. Музыка играла тихая, ненавязчивая, но у Анны стучало в ушах. Тридцать второй этаж… сорок пятый… пятидесятый… Лифт остановился на шестьдесят шестом – последнем.
Двери открылись, и Анна шагнула в другой мир. Здесь царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь едва слышным гулом вентиляции. Холл был огромен, пол из темного мрамора отражал холодный свет скрытых светильников. Минимум мебели – лишь несколько абстрактных скульптур и стойка ресепшен из черного стекла, за которой, однако, никого не было. Воздух пах озоном, дорогим парфюмом и чем-то еще – властью. Давящей, абсолютной властью.
Анна подошла к массивной двери из темного дерева без таблички. Рядом, чуть в стороне, была еще одна дверь, поменьше, видимо, в приемную или кабинет помощника. Именно туда ей и следовало бы направиться, но там было темно. Анна нерешительно постояла, прислушиваясь. Тишина. Она тихонько кашлянула. Никакой реакции. Может, оставить папку у двери? Но Семен Игоревич сказал «в руки»… или хотя бы секретарю.
Она подошла к главной двери и заметила, что та приоткрыта на пару сантиметров. Странно. Собравшись с духом, Анна легонько постучала. Тишина. Она заглянула в щель.
Огромный кабинет тонул в полумраке, освещенный лишь панорамой ночного города за гигантским окном во всю стену. И у этого окна, спиной к ней, стоял он. Дмитрий Волков. Его силуэт был напряжен, одна рука тяжело опиралась на стекло. Анна хотела было тихонько отступить, но что-то в его позе было неправильным, сломанным. Он медленно повернул голову, и лунный свет упал на его лицо.
Анна застыла, кровь отхлынула от ее лица. Маска ледяного самообладания, знакомая по редким фотографиям в прессе, исчезла. Его лицо было искажено страданием, он тяжело, прерывисто дышал, одна рука сжимала висок, словно пытаясь унять нестерпимую боль. Он казался… уязвимым. На одно ужасное мгновение всемогущий Дмитрий Волков выглядел как обычный человек, сражающийся с демонами, видимыми только ему одному.
«Вам… вам плохо? Может быть, воды принести?»Инстинкт кричал: беги! Скройся, сделай вид, что ничего не видела! Но что-то другое, глубинное – ее собственная память о боли, ее дурацкая, неуместная эмпатия – заставило ее сделать шаг вперед. Сама не понимая, что делает, она тихо произнесла:
Волков резко обернулся. Шок в его глазах сменился чем-то гораздо более страшным – смесью ярости, холодной оценки и… унижения? Словно она застала его голым посреди площади. Он мгновенно выпрямился, лицо снова стало непроницаемой маской, но глаза – холодные, серые, как зимнее небо – впились в нее с такой силой, что у Анны перехватило дыхание. Он не сказал ни слова. Лишь короткий, властный жест рукой – прочь.
