Дж. Д. Сэлинджер потратил на написание «Над пропастью во ржи» десять лет – и всю оставшуюся жизнь на сожаление об этом.
К моменту опубликования романа Сэлинджер был ветераном Второй мировой войны и страдал посттравматическим синдромом; после войны он постоянно искал духовного исцеления своей искалеченной души. После огромного успеха романа о «мальчике из частной средней школы» возник миф: Сэлинджер, подобно герою романа, Холдену, слишком чувствителен к прикосновениям, слишком хорош для этого мира. Остаток жизни Сэлинджер потратит на неудачные попытки примирить эти совершенно противоположные трактовки своей личности – мифа и реальности.
«Над пропастью во ржи» разошелся по миру 65 миллионами экземпляров, и до сих пор ежегодно продают более полумиллиона экземпляров романа, который стал определяющей книгой для нескольких поколений и остается тотемом американских подростков. Культурному весу и мощи проникновения в душу читателей незначительного по объему творческого наследия Сэлинджера (а это – всего четыре короткие книжки) почти невозможно найти аналог в современной литературе. В течение последних пятидесяти лет критики и публика занимались тем, что пытались воссоздать автора по его книгам, поскольку сам автор молчал. Успех Сэлинджера в создании собственного эпического образа, его одержимость неприкосновенностью своей жизни и его тщательно оберегаемый подвал, где было запрятано много рукописей, которые автор отказывался публиковать, – все это складывалось в непроницаемую для мира легенду.
Сэлинджер был исключительно сложной, глубоко противоречивой натурой. Вопреки тому, что о нем говорят, в течение последних 55 лет своей жизни он не был отшельником: он много путешествовал, у него было много романов и много очень длительных дружеских отношений. Он в огромных объемах потреблял массовую культуру и часто становился воплощением многого из того, что критиковал в своем творчестве. Вовсе не будучи затворником, он постоянно вел разговор с миром для того, чтобы укрепить представление мира о его отшельничестве. Он действительно стремился к неприкосновенности своей личной жизни, но литературное молчание, которое принесло с собой уединение, привело к тому, что его стали ассоциировать с героем его романа. О том, с какими трудностями должен был сталкиваться Сэлинджер, живя и работая под покровом мифа, сказано много, и сказанное – несомненная правда, но мы показываем степень усилий, которые Сэлинджер прилагал для сохранения этого мифа.
Другим книгам о Сэлинджере свойственно попадать в одну из трех категорий: это или научные трактовки, или неизбежно крайне субъективные воспоминания, либо чрезмерно почтительные или отмеченные чрезмерной обидой и чрезмерным сожалением биографии, которые, вследствие отсутствия доступа к главным действующим лицам повествования, довольствуются воспроизведением канонического рассказа о Сэлинджере. Прежним биографиям писателя свойственно основываться на сравнительно малых собраниях личных бумаг Сэлинджера и его неопубликованных рукописей, хранящихся в Принстонском университете и Техасском университете в г. Остин. Результатом ограниченности базы источников становятся повторное использование одной и той же информации, добытой из очень неглубокого источника, – и все новые публикации, воспроизводящие неточную информацию. Извлеченные нами письма за период с 1940 по 2008 год – это письма, написанные самим Сэлинджером его ближайшим друзьям, женщинам, с которыми он многие десятилетия поддерживал любовные отношения, товарищам по оружию времен Второй мировой войны, духовным наставникам и другим людям. Подавляющее большинство этих писем никогда ранее не было известно.
Мы начинали работу, преследуя три цели: мы хотели узнать, почему Сэлинджер перестал публиковать свои произведения, почему он исчез, и что он писал в течение последних 45 лет своей жизни. За девять лет мы взяли интервью более чем у двухсот человек, живших на пяти континентах. Многие из этих людей прежде отказывались рассказывать что-либо под запись, но все они согласились беседовать с нами, не выдвигая никаких предварительных условий. Мы стремимся дать многоплановый взгляд на Сэлинджера, предлагая личные воспоминания товарищей Сэлинджера по службе в контрразведке во время Второй мировой войны (писатель поддерживал отношения с этими людьми всю жизнь), любовниц, друзей, людей, помогавших писателю вести домашнее хозяйство и другие дела, товарищей по школе, редакторов, издателей, коллег по журналу New Yorker, почитателей и хулителей Сэлинджера и многих выдающихся людей, которые рассказывают о влиянии, которое Сэлинджер оказал на их жизнь, их работу и на их более широкую культурную позицию.
