От автора
На свете очень много детей, и все они разные – кто-то веселится до упаду и смеётся так, что люстра на потолке дрожит, а кто-то часто хмурится, и предпочитает бухтеть на каждом шагу, пиная камешки, встречающиеся у него на пути. Есть дети, готовые пересечь океан, сразится с врагом в неравном бою, спасти весь мир, а есть те, которым и дома хорошо – максимум можно за хлебом в магазин сходить, да с ребятами мяч попинать. Но, все они, делятся на две очень важные группы – одни верят в чудеса – пишут письма Деду Морозу, загадывают желания на падающую звезду, ищут четырехлистный клевер и кладут зуб под подушку, а другие нет, в их мире всё логично и понятно, всё можно объяснить.
Таким и был наш Иван Семечкин. Для мамы – Ванюша, для соседей – Ваня, а в школе и во дворе – просто Семечка, благодаря фамилии, которая перешла сначала от его папы к маме, а потом и к нему.
Ванюша был очень любознательным мальчиком, но все его открытия и приключения происходили в основном дома или на страницах разных книг. Из которых он узнавал про далёкие экспедиции, опасные походы через джунгли, про бесстрашных львов и крошечных муравьёв. Получая на день рождения или новый год очередную энциклопедию или новенький набор для опытов, Ваня радовался им на много больше, нежели игрушечному поезду и футбольному мячу, которые потом пылились в углу детской комнаты. То ли дело микроскоп – научно и безопасно, а мячом ведь можно и в голову получить. Вот и выходил Ванюша на улицу, только по самым необходимым и важным делам – мусор вынести или гербарий собрать. Мама, видя, как ненаглядное чадо на глазах бледнеет, выпихивает иногда сына на улицу, поиграть с другими детьми или хотя бы посидеть на качелях, дыша свежим воздухом.
1
Потея под слоем колючего свитера и куртки на пуху, я недовольно натягиваю тёплую шапку, перчатки, зимние ботинки, и вяло иду на встречу зимнему воздуху. Сквозь падающие хлопья снега можно увидеть компанию мальчишек, которые в любую непогоду гоняют мяч по полю, или малышей в разноцветных комбинезонах, неуклюже орудующих пластиковой лопаткой, расчищая песочницу от снега. У подъезда, сжавшись в пушистый комок, сидела местная кошка, старая и угрюмая. Ей явно не нравилась зима и вездесущий холод. Посмотрев на кошку я побрел проверять птичьи кормушки, которые оказались пустыми. Ещё бы, ведь это практически единственный источник питания для птиц зимой, который пользовался огромным спросом. Выудив из кармана пакетик с семечками и сухариками, я принялся наполнять кормушки. Воробьи, синицы, голуби – все сидели и терпеливо ждали, когда им насыпят долгожданную пищу в самодельные подносы на верёвочках.
В тот момент, когда последняя горсть была высыпана в кормушку, стая пернатых как по команде налетела на угощение. Воробьи и синички старались держаться вместе, не мешая друг другу, чего нельзя было сказать о голубях, рьяно толкающих всех остальных. Кошка, наблюдавшая за этим переполохом, оживилась, потянулась и даже подумала выйти на охоту, но тут появилась баб Маша из соседнего подъезда – любимица всех бродячих собак и кошек нашего района, с привычным узелком в руках. Почуяв знакомый запах варёной кильки, кошка уже бежала на встречу старушки, издавая жалобное мяуканье, забыв мгновенно о птицах. Ну а я, выполнив свою миссию, главной целью которой было погулять, пошёл обратно домой.
2
На весь подъезд раздавался запах Шарлотки – это мама, ещё с утра решившая разделаться с остатками яблок, купленных ещё в сентябре по акции, в размере трёх ящиков. Продавец, положа руку на то место, где находится сердце, заверил маму, что это осенний сорт, и если хранить урожай на балконе, то всю осень и зиму можно наслаждаться яблоками. Так и было, мы ели и ничего не портилось, только вот до конца зимы нас не хватило – всё-таки три ящика, для двух человек – многовато.
В тот момент, когда ни я ни мама уже не могли смотреть на яблоки, а на смену им пришли мандарины из солнечной Абхазии, было решено пустить их на Шарлотку. Тем более, что это единственный пирог, который получался у моей мамы – внутри пушистый, нежный, с кусочками ароматных яблок с корицей, прикрытый тонкой хрустящей корочкой сверху.
Снимая на ходу шапку и куртку, я с нетерпением заглядывал на кухню, но на столе было пусто, а духовка всё ещё издавала рабочее жужжание, как пчела, отгоняющая всех любопытных от своего улья.
После морозной прогулки захотелось дико есть, но я решил не занимать место в желудке вчерашним супом и дождаться пирога. Мама то же понимала всю абсурдность запаха куриного бульона в этот момент, и не стала даже предлагать.
Темнеет зимой рано, в четыре часа уже начинают тускло гореть уличные фонари. Когда пирог был полностью готов и остыл до нужной температуры, весь двор за окном залило тёплым светом уличного освещения. Мама заварила чай и позвала есть Шарлотку. По нашей не гласной традиции, самый большой кусок доставался мне, щедро посыпанный сахарной пудрой. Дольки яблок таяли во рту, за окном падал редкий снег, а мы сидели на маленькой кухне и болтали обо всём на свете. Благодаря таким вечерам, зима стала моим любимым временем года.
