Второй раз за нынешнее лето выгрузился на Московском вокзале Ленинграда. Сегодня мне повезло – достался билет в купе, поэтому выспался. Привычно ищу глазами носильщиков. Наивный. Ушлых «портеров» не интересуют пассажиры обычного пассажирского поезда из провинции, в большинстве своем предпочитающие не расставаться с кровными рублями, а тащить свои узлы и чемоданы на себе. Потащил и я до камеры хранения. Мама не пожалела гостинцев для двоюродной сестры, тем более в период урожая и не подумала о любимом сыне, которому все это приходится таскать на себе.
Сегодня четырнадцатое августа, понедельник (который тяжелый), пусть будет только из-за моей ручной клади. Тетя Света явно на работе. Ее рабочего телефона не знаю, поэтому планирую появиться у нее с мамиными гостинцами только вечером. Надеюсь, она обрадуется мне больше, чем гостинцам.
К Андрею Малышеву, соседу по бараку сейчас ехать не надо. Еще дома узнал, что он на каникулы уехал к другу в Молдавию. Наверняка к Юрке. Вот винца вдоволь попьет! Говорят, что там вино пьют вместо воды, кваса, лимонада и чая.
После того, как избавился от груза ищу свободный телефон-автомат и нашариваю «пятачок». Эдику в Петродворец звонить можно только за пять копеек.
Помню, что на территории моего военного училища было два телефона-автомата и по вечерам возле них выстраивались большие очереди из желающих позвонить родным или подружкам, но вероятно, эти аппараты практически не приносили дохода, так как у каждого курсанта, которому приходилось часто звонить был просверленный пятачок на нитке. С помощью этой немудреной хитрости при некоторой ловкости получалось звонить бесплатно. Главное вовремя успеть выдернуть монетку после разговора. «Может тоже обзавестись таким «девайсом» пока нахожусь в Питере»? – появилась мысль. Ведь Эдику звонить придется часто.
К телефону подошел его отец. Моего друга дома еще не было. Это в двенадцать часов дня! Видимо у него роман с девчонкой – будущей женой из Сосновой Поляны в полном разгаре, а может тот и не у нее, учитывая любвеобильность Эдика. Он всегда был «многостаночником» и не смущался действовать одновременно на нескольких фронтах.
Отец не смог сообщить о времени появления блудного сына, но заверил, что тот дома появляется каждый день. По-видимому, физической пищей Эдика кормят только дома. Я пообещал перезвонить через пару часов.
Мне предстояло где-то «убить» это время. Решил, что в Новом Петергофе мне это будет сделать удобнее, поэтому отправился на метро на Балтийский вокзал.
Вновь прохожу мимо стен моего (или уже не моего) училища. Здесь сейчас пусто. Большинство курсантов в отпусках. Абитуриенты-первокурсники – в Учебном центре на полигоне. У них сейчас что-то типа Курса молодого бойца. Через неделю их привезут сюда и будут готовить к Присяге.
Среди них мой земляк Юрка Павлов. Познакомимся или познакомились (не знаю, как выразиться точнее) мы с ним в одном из моих отпусков, встретившись в военкомате, когда ставили отметки о прибытии в отпуск в Отпускном билете курсанта. Уже тогда у меня, как, наверное, у всех, кто носит или носил форму появилась привычка в первую очередь смотреть на погоны встречного военнослужащего, затем на петлицы, а уже потом на лицо. Так и мы с Юркой при встрече, увидев одинаковые красные погоны с золотистыми продольными просветами, желтой буквой «К» и «капустой» на красных петлицах заинтересовались друг другом и познакомились. Оказалось, что мы из одного училища.
Потом часто в училище встречались, оказывая друг другу различные услуги. Делились шерстяными носками, меховыми варежками и «вшивниками» для утепления перед полевыми выходами роты или батальона.
Юрка после окончания училища будет направлен в Афганистан. Однако на офицерских подготовительных курсах в Термезе он подхватит брюшной тиф и умрет. Вот так в конце двадцатого века при развитой Советской медицине не смогли спасти замечательного парня, молодого офицера и моего друга.
Возможно, я его спасу, как и многие тысячи офицеров и солдат, предотвратив Афганскую войну.
Поболтавшись среди толп зевак по Нижнему Парку и перекусив в кафе, набираю телефонный номер Эдика снова. Тот дома, но уже спит. «Эх, тяжела активная половая жизнь!» – мысленно иронизирую.
Не выспавшийся и поэтому хмурый Эдик появился на крыльце своего дома, разбуженный младшим братом, но увидев меня, расцвел.
– Наконец-то, соизволил навестить! – воскликнул обрадованно. – Надолго? – интересуется.
Пожимаю плечами.
– Пойдем ко мне, – приглашает радушно, – есть не хочешь?
– Только что из кафе, – информирую.
– Зачем? – удивляется. – Пожрать можно было бы у меня, а в кафешке бы отдохнули просто.
– Нам и сейчас ничего не мешает это сделать. Заодно и поговорим, – улыбаюсь, радуясь встрече с другом.
– Тогда пойдем в «Петрович», – подумав, сообщает. – Что-то жажда мучает, душа пива просит, – жалуется.
Киваю. Пивной бар под народным названием «Петрович» мне нравился с курсантских времен. Несмотря на близость к Петергофским достопримечательностям это заведение было популярно только у местных жителей и, как правило, свободно от туристов, возможно из-за отсутствия горячих блюд. Зато здесь можно было выпить кружку-другую холодного свежего пива под соленую соломку или сушки. Может даже повезти и попасть на вареные раки. «Пейте пиво сраками!» – вспомнилась будущая шутка Эдика.
