– Радость с грустью пополам
Суждено изведать нам.
Это дистих из «Прорицаний невинности» Уильяма Блейка. На мой взгляд, это произведение – кладезь афоризмов. И если вы желаете понять, ради чего мы живём и как следует жить, чтобы не сойти с дистанции раньше времени, почитайте на досуге Блейка. Вот вам настоящая философия жизни.
Профессор английской литературы очаровывал студентов обаянием лёгкой самоуверенности, производил впечатление острым умом и безусловной увлечённостью. Когда Джон Свон декламировал стихотворение или рассказывал о жизни Байрона, Китса, Шекспира и других, он как будто перемещался в другое, невидимое пространство – далеко-далеко от этой большой и всё же тесной аудитории, от самого Оксфордского университета. Профессор как будто расхаживал по канату, качаясь в воздухе, словно акробат, и существовал как бы на границе двух миров. Он мог взлететь или, напротив, упасть, но между тем всегда сохранял спокойствие, граничащее с отстранённостью и даже хладнокровием.
Для Валентина Макгроу – студента, изучающего лингвистику и филологию, профессор Свон стал кумиром, примером для подражания. Во-первых, их объединяли русские корни. Джон Свон, или Иван Лебедев, приехал в Англию из России, чтобы учиться в Оксфорде, добился высот благодаря упорству и терпению, был отмечен лучшими специалистами и в конечном счёте рекомендован на место преподавателя. В свою очередь, Валентин рос билингвом в семье чопорного британца и сентиментальной русской женщины. На этой почве преподаватель и студент сразу сблизились, превратившись в хороших товарищей, невзирая на заметное превосходство одного из них.
А во-вторых, Валентин сам мечтал стать профессором, и ему нравилась уникальная манера преподавания мистера Свона. Этот человек сочетал в себе эмоциональность и сдержанность, твёрдую волю и природную мягкость. Он никогда не сбивался на излишне слащавый тон, не утомлял слушателей долгими пламенными речами и, несмотря на лёгкий снобизм, всегда ухитрялся избегать назидательного тона.
Джон Свон напоминал актёра, который едва ли играет, находясь на сцене перед зрителями. Он перевоплощается, перерастает свою роль, становится намного больше и заметно выше, превращается в гиганта, по случайному стечению обстоятельств попавшего в страну испуганных лилипутов. Иногда профессором овладевало волнение, но этот умеренный пыл разбавлялся такой же умеренной строгостью и требовательностью. Студентам никогда не было слишком легко на его занятиях, а иногда и откровенно непросто, но в то же время большинство заражалось искренним интересом преподавателя и добивалось успехов исключительно благодаря пробуждённому энтузиазму.
Валентин Макгроу любил представлять на месте профессора самого себя. Он всегда думал, что ни в чём не уступит мистеру Свону, когда окажется за кафедрой. И это вовсе не следствие врождённой заносчивости или юношеского максимализма. Всем известно, что плох тот ученик, который не желает превзойти своего учителя.
Валентин в очередной раз замечтался, воображая, как расхаживает у доски, сцепив руки сзади, и декламирует Блейка, как вдруг дверь в аудиторию распахнулась. Какая-то полная женщина в жёлтом пиджаке ворвалась на занятие с кухонным ножом в руках. Она кричала на русском языке, поэтому её понимали только два человека – Джон и Валентин. Незнакомка с растрёпанной кудрявой шевелюрой неслась прямо на профессора, крепко сжимая оружие, и разбрасывалась жуткими обвинениями:
– Убийца! Ты чёртов убийца! Ты убил моего отца! Думал, что сможешь здесь скрыться? Сгори же в аду!
Ошибки быть не могло: дама в жёлтом действительно смотрела на Джона Свона, а тот не двигался с места и не отводил от неё внимательного, в меру строгого взгляда. Почему он нисколько не удивлён? Неужели… они могут быть знакомы?
Студенты засуетились, не понимая, что происходит. Наверное, приняли разъярённую незнакомку за террористку. Многие из них даже не стали собирать свои вещи и поспешили к выходу в надежде вовремя ускользнуть и уцелеть. Но только не Валентин: он не мог бросить профессора в беде, оставить его одного при таких необъяснимо странных обстоятельствах. К счастью, за женщиной уже поспешила охрана, и безумной не удалось вонзить нож в грудь всегда такого сдержанного и невозмутимого мистера Свона. Наверное, она всё же успела проделать это в воображении. Незнакомка продолжала громко кричать, не переставая называть профессора убийцей, осыпала его проклятиями и обещала отомстить. Мистер Свон шепнул что-то охраннику, кажется попросив быть с дамой повежливее, и с улыбкой обратился к оставшимся студентам. Он велел им сразу идти домой и ни о чём не волноваться. В отличие от остальных, Валентин Макгроу всё-таки не сдвинулся с места. Он требовал объяснений, тогда как его несчастный кумир упрямо хранил молчание.
Наконец Джон Свон как будто очнулся от сна наяву и сказал Валентину, что хочет побыть в одиночестве. Студент уловил в его обычно спокойном тоне лёгкое раздражение. Нет, он не уйдёт, пока всё не узнает. И пусть профессор закидает его камнями или чем-нибудь потяжелее. Не может быть столько секретов у одного человека. Валентин вдруг вспомнил, как случайно увидел в бумажнике преподавателя фотографию жизнерадостной девушки с золотистыми косами. Она казалась вчерашней школьницей и влюбляла в себя с первого взгляда. Сам Валентин едва бы сумел устоять перед её обаянием, если бы увидел вживую. Он тогда спросил профессора, кто эта девушка, но тот поспешно закрыл бумажник и спрятал его в кармане сумки. По лицу Джона Свона пробежала судорога. Он сжал зубы и простонал что-то невнятное. Студенту пришлось уйти, а через пару дней он и думать забыл про эту фотографию. А вот сейчас почему-то вспомнил и даже предположил, что та красавица может быть как-то связана с полоумной дамой, ухитрившейся ворваться в Оксфордский университет.
