Никто первым меня не атаковал, но все ждали, что я нападу на них.
Оно и понятно. Нападение на студентов без дуэли в Академии запрещено. А свидетелей было человек двадцать. И ладно бы все с моей группы были, я бы, может, и убил бы этих уродов без последствий. Но в данных условиях меня как минимум отчислят. Хотя… Разве после этого может продолжиться обучение.
– Успокойся, Раскольников, – произнёс Бестужев.
– Вы меня подставить хотели, уроды! – сквозь зубы прорычал я.
– Убью нах… – пообещал Засранец.
Ему сдерживаться было ещё сложнее, чем мне. Но я его всё ещё контролировал.
– Может, со стороны так и выглядит. Но мы не знали, что за дверью мутанты, – спокойно ответил он.
Правда 2 %.
Вот сука, ещё и врёт мне в глаза.
Я уже собирался запустить огненный шар в его лживый рот. Но неподалёку от нас послышался пронзительный женский крик. Все обернулись на коридор, откуда он долетел. Затем мы снова столкнулись взглядами с Бестужевым.
Огненный шар уже обжигал мою ладонь. Я погасил его и сказал:
– Позже поговорим.
После чего повернулся к коридору.
Оттуда ещё раз прозвучал крик, умоляющий о помощи. И голос был очень знакомый.
Все студенты смотрели туда, но никто не решался пойти проверить. Я сделал это первым. Быстрыми шагами направился по коридору, прислушиваясь ко всем звукам. Удара в спину я не боялся. Этим ребятам есть, что терять. Они здесь три года провели и быть отчисленным на последнем курсе будет верхом идиотизма. Да и остальные студенты меня прикроют.
Из одной аудитории до меня доносились звуки борьбы. Затем снова послышался крик:
– Помогите! Кто-нибудь!
Я ускорился и попробовал открыть дверь. Она была заперта изнутри.
Засранец с разбегу протаранил её и я увидел следующую картину.
В аудитории всё было перевёрнуто. Часть сидений горели. Окна разбиты. На полу валялось пять трупов мутантов, а в углу была зажата Доброва.
Вот что это за голос был… И как я мог его не узнать. Он же орал на меня буквально каждый день.
Первым желанием было оставить всё как есть. Ну а что, технически я её не убью… Но что-то доброе внутри меня просило её спасти.
Интересно, а если не будет декана, факультет закроют? Или поставят нового? А кого, если не её? Если откинуть наши сложные отношения, то препод она неплохой. Да и выглядит очень уж привлекательно. А после спасения будет моим должником. Именно поэтому даже циничный Имба просил её спасти и пытался вырвать у меня управление. Да я и сам уже хотел спасти её, хотя бы для того, чтоб увидеть её изумлённое лицо.
Пара мутантов уже начали калечить Доброву, ещё трое стояли в очереди и не могли к ней протиснуться.
Огненный шар, огненный поток и минус два уродца. Голем с разгону впечатал ещё двоих в стену.
Последнего Людмила убила сама, выпустив ему в лицо какой-то чёрный поток энергии.
От страха она не совсем понимала, что произошло. Декан тяжело дышала и пустым взглядом смотрела на тело мутанта, которого только что убила.
– С вами всё в порядке? – поинтересовался я.
– А? – она резко перевела взгляд на меня. – Раскольников? Это всё ты… Я так и знала.
– Да, я вас спас, – не обратил я внимание на её бредни.
– Ты… Мутанты… Нет, это всё я…
Я не удержался и влепил ей пощёчину. Не сильную, но чувствительную. Давно хотелось это сделать, но всё случая не было. Нет, я женщин обычно не бью. Но раз для дела нужно… И это хорошо помогло.
«Какой кайф», – мечтательно воскликнул в голове Имба.
Её взгляд вдруг прояснился, а безумие в лице сменилось удивлением.
– Д-денис? – впервые она назвала меня по имени. – Что ты здесь делаешь? Что произошло?
– Спасаю вас от мутантов, – кивнул я на тела.
– Мута… А почему они здесь? Что случилось?
– Полезли из метро. Не знаю почему…
– А я, кажется, знаю… – опустила она взгляд на тела монстров.
– Что?
– Да так… Нужно уходить отсюда, здесь опасно.
Тут я с ней был согласен. К разбитым окнам приближалось ещё десятка два мутантов.
Мы выбежали из кабинета и Засранец принялся закидывать проход всяким хламом. К нам подбежали удивлённые студенты с расспросами. Времени что-то объяснять не было. Да я и сам ничего толком не понимал.
– Нужно прорываться к выходу, – сказал Потёмкин.
– Согласен. Тут сидеть бессмысленно. А там нас могут остальные прикрыть.
– Никто нас не прикроет, – возразил Бестужев. – Все уже давно вышли за ворота и закрыли их, чтоб твари в город не прорвались.
Правда 73 %.
– Откуда знаешь? – не поверил я ему на слово.
– У нас артефакты связи со всеми одногруппниками.
Правда 99 %.
Не врёт, паскуда…
– Тогда что нам делать? Оставаться тут и ждать, пока нас сожрут? – со страхом в голосе спросил Орлов.
– Скоро должна дружина прийти и несколько десятков охотников, – заявила Доброва.
– Думаете, им есть до нас дело? – скептически заметил Бестужев.
– Конечно, есть! Я декан факультета, а вы студенты, дети высокопоставленных людей. За нами точно скоро придут.
«Тоже мне декан, ёпта… едва от пятёрки мутантов отбилась», – проворчал в голове Имба.
– Давайте проголосуем, – предложил я.
Мне оба варианта не очень нравились. Оставаться тут ‒ значит, оказаться в ловушке. Прорываться с боем ‒ это самому выйти к мутантам. В то, что нас спасут, я верил. Но когда это произойдёт? Может, мы не дождёмся этого момента.
