В стародавние года
В одном царстве мышь жила.
И вот уговорилась с воробьём
В её норе пожить вдвоём.
Чтобы корм туда носить,
С запасом зиму пережить.
Воробей стал воровать —
Благо есть куда таскать.
Теперь мышиная нора
Полна различного зерна.
Да и мышка не зевает:
Что найдёт – в нору таскает.
«Знатный на зиму запас,
Он поможет в трудный час.
Вот теперь я заживу,
От хлопот уж отдохну».
Но вот зима и наступает,
А воробья мышь не пускает.
Усердно гонит от норы
И щиплет перья до дыры.
Так воробей ни с чем ушёл,
Жилья себе он не нашёл.
Ночами стало холодать,
Воробей же – голодать.
«Знаю, мышь, куда пойду,
Управу на тебя найду!»
Выход воробей нашёл —
Он к птичьему царю пошёл.
«Здравствуй, батюшка, наш царь!
Здравствуй, славный государь!
Не вели меня казнить,
А вели мне говорить!
Может, государь, я вор,
Но был с мышью уговор:
В одной норе нам вместе жить,
Запасы на зиму носить.
Но зима лишь наступила,
Меня в нору мышь не пустила.
Да ещё в насмешку, царь,
Перья стала мои драть.
С этим, царь, уж разберись!
За меня ты заступись!
Чтобы мне не голодать
И птенцов не потерять!»
Воробью царь отвечает:
«В жизни всякое бывает.
Ладно, дело разберу
И, возможно, помогу».
Птичий царь не ждал зарю,
Пошёл к звериному царю.
Рассказать ему о том,
Как обошлась мышь с воробьём.
«Прикажи, любезный царь,
Твоей мыши долг отдать.
За бесчестье заплатить,
А воробью в норе пожить».
Говорит звериный царь:
«Ну-ка, мышь ко мне позвать!»
Тут же мышь к царю явилась
И смиренной притворилась.
Такие лясы развела…
Во всём винила воробья.
Получалось, хоть убей,
Виноват лишь воробей.
«Царь! Скажу тебе сейчас,
Уговора не было у нас.
Ведь хотел сей воробей
Без спроса жить в норе моей!
А как стала не пускать,
Начал крылья распускать.
Тут в него вселился бес,
В драку он со мной полез.
И кричала, и звала!
Решила: смерть моя пришла».
Звериный царь пока молчал,
Потом он птичьему сказал:
«Ну, государь! Скажу о том,
Что мышь моя чиста кругом.
Нет пути у нас назад —
Воробей твой виноват!»
«Звериный царь, уж коли так, —
Говорит тут птичий царь, —
Пора войска нам собирать,
Начинаем воевать!
Войску своему вели
В поле чистое идти.
Где одна трава растёт,
Будет там у нас расчёт».
Царь звериный отвечал:
«Ладно, будем воевать!»
Только утро занялось,
В поле войско собралось.
Звери держатся все бойко,
Собралось и птичье войско.
Крик поднялся, дикий вой,
Начался смертельный бой.
Народ звериный был силён
И отваги не лишён.
Кого зубами цапанёт,
Кого когтями разорвёт.
То одного порвёт, то двух,
То третий испускает дух.
Да и птицы не сдаются —
Все отчаянно дерутся!
Скажите мне, из-за чего
Зверей так много полегло?
Да, судьба, конечно, зла,
В бою том ранило орла.
Он в небеса хотел взлететь,
На сосну пришлось лишь сесть.
На верхушке он сидит —
На побоище глядит.
Битва кончилась, друзья.
Разбрелись все кто куда —
По лесам и по болотам,
По берлогам и по норам.
В леса птицы полетели,
По своим местам все сели.
Орёл лишь на сосне сидит,
Пригорюнившись, молчит.
А в ту пору напрямик
На охоту шёл мужик.
Идёт, по сторонам глядит,
На сосне орёл сидит.
Подумал: «Дай его убью!
Накормлю свою семью».
Начал целиться в орла,
Мужик слышит тут слова:
«Слушай, добрый человек!
Благодарен буду век!
Ты меня не убивай,
Домой к себе и забирай.
Три года ты меня корми,
Сил наберусь, ты подожди.
И как водится потом —
Отплачу тебе добром».
Мужик затылок почесал:
«Что он мне сейчас сказал?
И какого же добра
Можно ждать мне от орла?»
В орла прицелился опять.
«Добычу мне зачем терять?»
А орёл скорей просить:
«Не стоит ведь меня губить!»
Снова целится мужик,
А орёл совсем поник:
«Сжалься, добрый человек!
Благодарен буду век!
Ты меня не убивай,
А с собою забирай!
Как окрепну, так потом,
Отплачу тебе добром!»
Жалко стало: «Не жилец».
На сосну за ним полез.
Орла на руку посадил
И домой с ним поспешил.
Смирно на руке сидит,
Мужику он говорит:
«В поле чистое иди,
Острый нож с собой возьми.
Страшный бой у нас там был.
Зверь на птицу – кусал, бил.
Там много разного зверья,
Есть пожива для тебя».
Острый нож мужик берёт,
В поле чистое идёт.
Там зверья полно набито,
Конца, края-то не видно.
Счёта нет там и куницам,
И медведям, и лисицам.
Шкуры тут же мужик снял,
Повёз в город да продал.
Много денег получил,
На них хлеба накупил.
Зерно засыпал в закрома,
Не страшна теперь зима.
Хорошо с запасом жить,
Стал мужик орла кормить.
Год прошёл, орёл всё съел.
Один за́кром уж опустел.
Обещал орёл, что одарит,
Мужику он говорит:
«В поле ты меня неси,
На то место посади,
Где как будто на парад
Дубы высокие стоят».
В поле наш мужик идёт,
На плече орла несёт.
В облака орёл тут взвился
И с разлёту грудью бился.
В самый ствол удар пришёлся,
Дуб на части раскололся.
«Нет, – орёл тогда сказал, —
Я прежней силы не набрал.
Не избежать тебе невзгод,
Меня корми ещё ты год.
Быстро этот год проходит,
А орёл как прежде просит:
«К дубам высоким отнеси
И меня там отпусти».
Мужик принёс орла к дубам,
А тот взмывает к облакам.
В ствол удар опять пришёлся.
По частям дуб раскололся.
«Нет, – орёл тогда сказал, —
Я прежней силы не набрал.
Правильно меня пойми,
Третий год уж покорми».
Вот три года пролетело,
В закромах всё опустело.
