Сквозняк
Они приходят незаметно, едва ощутимым холодком по спине, проникают сквозь запертые двери и заколоченные окна, просачиваясь через миллиметровые щели тончайшими струйками морозного ветра. Украдкой, постепенно ледяными зубчиками Они покусывают кожу – пробуют на вкус. Минутный дискомфорт, превратившись в немощь, становится невыносим. Ты горбишь спину, кутаешься теплее, не понимая, что виной тому – Они. Ставишь градусник, который, как обычно, врет, показывая 36,6, и ты ложишься спать в необъяснимой лихорадке. В доме тепло, но ты дышишь холодом, тянущимся извне, и промерзаешь до костей так, что и десяток шерстяных одеял не согреет тебя.
Ты надеешься сбежать в сон, но жар от глазниц и мелкая дрожь по всему телу ежесекундно вытаскивают из пропасти забытья в лихорадочный бред, и нет в том бреду спасения. Как быть ему, если непроходящий треск половиц в опустелом доме приводит к мысли о безумии.
«Все звуки у тебя в голове» – так бы сказал доктор. И ты веришь тому, что могло быть сказано. С головой зарываясь в одеяло, закрываешь уши.
Тогда Они начинают петь. Поначалу кажется, будто ветер свистит сквозь приоткрытую форточку. Но нет никаких распахнутых форточек – ты заранее самолично проверил все затворы. И не свист это, а музыка: пронзительная и прекрасная. Если бы не пустой дом и сквозняк, которому неоткуда взяться, ты бы подумал, что из дальнего далека доносятся звуки арии в исполнении бесподобной дивы из рок-оперы композитора, гений которого неоспорим.
Проникновенная мелодия баллады и ангельская чистота звучания голоса далекой звезды не умаляют твоего страха, а, напротив, приумножают его. Не стоит ждать добра от неизвестного, подступающего ночными мороками и пением, приходящим с хладным сквозняком.
Когда это началось…?
Впервые о Них заговорила Дина. Дина Георгиевна – так следовало бы ее называть, учитывая, что она была тебя вдвое старше. Твоя начальница, владела и управляла пригородным отелем в окрестностях Краснодара. Запросто приняла тебя на должность администратора при скудном резюме без каких-либо рекомендаций, когда другие не брали. Ты был вне себя от счастья: наконец, затянувшиеся поиски приличного места увенчались успехом, и преисполнен искренней благодарности. Не начальница, а золото! Мало того, что женщина – приятных манер и, невзирая на статус, легка в общении, для своих лет она выглядела роскошно. Стильная стрижка, благородный платиновый блонд. Темень глаз…Разве что их необычайно тяжелый взгляд отчасти выдавал возраст. И тяжесть эту не смягчала ни тонкая оправа модных очков, ни воздушная легкость любимых Диной жемчугов.
Ты откровенно радовался каждому ее визиту в гостиницу, и каждый раз расплывался в приветливой улыбке. Надо думать, твою благодарность начальница приняла за интерес, если одним вечером она не спешила уезжать, а ты не смел уйти раньше, когда сумерки за окнами сменила темь, и ты неспешно потягивал из трубочки уже вторую «Маргариту» за барным столиком под винтажным абажуром цвета переспелой вишни. Ты старался не замечать, но спешил отвести взгляд, когда она, методично прицеливаясь глазами, покушалась на твою приватность частыми затянувшимися паузами, чередующимся с вопросами невпопад.
– Что хочешь ты от жизни? – спросила Дина.
Неожиданный вопрос вызвал в тебе замешательство. И ответить нечего, и оттого неловко.
– Я?
Дина с усмешкой повертела головой, дав понять, что не видит вокруг никого, к кому бы еще она могла обратиться.
Вместо того, чтобы отказаться, ты, как двоечник у школьной доски, пытался выдавить из пустой головы абы какую «съедобную» мысль. Ты понятия не имел о правде, но вышло похоже:
– Ну, я хочу иметь столько денег, чтобы о них не думать. Вот, к примеру: иду по улице – захотел кофе и покупаю. Любой. Не глядя на ценник. Кофе – не цель, а пример. Хочу, чтобы так было во всем. Такая жизнь по мне!
Ты лыбился собственной глупости, словно цирковой клоун. Думал, она рассмеется. Но Дина, напротив, пребывала в серьезной задумчивости.
– Что ты готов отдать за такую жизнь? – наконец, спросила она.
В ответ ты объявил правдиво, что рад бы что отдать, да фокус в том, что предложить тебе нечего, совсем-совсем. Но Дина с необъяснимым упорством отказывалась верить. Взор и глас ее укоризненным: «нет-нет-нет» будто высверливали тебя в маниакальном стремлении вскрыть тебе самому неведомую правду.
– Не бывает так, чтобы ничего не было…
– Квартира съемная, езжу на автобусе, по институтской специальности ни дня не работал, а теперь без опыта не берут. Вот только благодаря вам, Дина Георгиевна, перебиваюсь сносно от зарплаты до зарплаты. Что с меня взять?
– Как знать… – полушепотом протянула Дина. – Говоришь, нет ничего? Ты – есть. Я тоже в свое время мечтала иметь больше. Готова была отдать все, ничего, при том, не имея, как считала сама.
– И что в итоге?
– Хотела. Получила. Отдала.
– Чем? – ты спрашивал, не понимая, зачем тебе знать. Ты всего-навсего поддерживал беседу, как думал ты.
– Телом, – ответила она, отбив всякую охоту к дальнейшим расспросам. Но женщина заговорила сама и снова загадками о странном: – Надо всегда быть готовым платить. Или не звать.
