1. Глава 1. Панда без головы.
Медленно катящееся к горизонту жаркое летнее солнце освещало городской парк и наполняло его томным зноем. По аллеям бегали дети, за ними бегали их мамы, своевременно подхватывая свои оступившиеся чада, а если не успевали уберечь тех от падения – то поднимая, отряхивая и вытирая слезы. Парочка полицейских, патрулировавших территорию парка, болтала о текущих делах и планах на грядущие выходные. Детский смех, громкие голоса и переливающиеся струи воды журчали над центральной площадкой парка, выложенной красной брусчаткой и украшенной строем небольших фонтанов в центре.
Мирная картина городского вечера пятницы менялась потихоньку, исподволь, начав с пронзительного плача детей на краю дальней аллеи. Этот плач, как эстафету, подхватывали всё новые и новые детские голоса, к ним присоединились возмущенные возгласы женщин, в сторону аллеи понемногу оборачивались другие отдыхающие в парке люди, и вскоре заголосила вся центральная площадка: детский рёв и причитания женщин окончательно сменили смех и беззаботный гомон.
– Немедленно прекратите это безобразие! – подскочили к стоящим в тенёчке полицейским две женщины, размахивая руками и перебивая восклицания друг друга. – Вы что, не видите, как детей пугают?! Запретите этому гаду разгуливать по общественному месту в таком виде! Верните ему голову на место или снимите с него шкуру, слышите?! У меня ребенок в истерике бьётся!
– С кого снять шкуру? – растерялись полицейские, не видящие из своего закутка северную сторону центральной площадки.
– С панды!
– С какой панды?!
– С китайской! Снимите с неё шкуру или прикрутите голову обратно!
Полицейские переглянулись, спросили участливо:
– Вы перегрелись на солнце? Такая жара стоит всю неделю...
– А-аааа!!! – дружно завопили женщины, уцепили вяло сопротивляющихся полицейских за руки и потащили к фонтанам. – Вы видите? Вы видите?!!
Теперь полицейские увидели...
По красной брусчатке площади вышагивала большая толстая панда. В целом это была бы вполне себе обычная панда, если бы она не волокла в правой лапе собственную голову, а из обрубка ее шеи не вырывались бы фонтанчики крови, рассыпаясь струйками на вечернем ветерке.
У полицейских невольно вылетели непечатные обороты национального жаргона, руки их метнулись к кобуре с табельным оружием. Только переведя дух и пристальней всмотревшись в шествующий по площади образ из ночных кошмаров, стражи порядка сообразили, что перед ними всего лишь человек в костюме панды. Из короткой шеи не била кровь – это вырывались и сверкали на солнце пряди красно-рыжих коротких волос того, кто прятался под меховой шкурой панды, но впечатление безглавый зверь производил жуткое, неудивительно, что детвора с визгом попряталась за материнские юбки или рыдала, уткнувшись носами в плечи разозлённых отцов.
– Черт, пошли скорее, а не то этой «панде» настоящую голову сейчас открутят, – первым спохватился один из полицейских, смотря, как родительская общественность угрожающе обступает панду со всех сторон.
Полицейские расправили плечи и промаршировали в сторону возмутителя спокойствия. При появлении представителей закона напряженное молчание злой толпы сменилось гневными возгласами, панда замерла на месте, прижала голову к правому боку и затравленно завертела по сторонам обрубком шеи. На этом обрубке нелепо торчал галстук-бабочка, на котором еще более нелепо мерцали два печальных зеленых глаза. Глаза были человеческими, усталыми, раздраженными и часто мигали.
– Разойдитесь, граждане! – дружно рявкнули полицейские собравшейся толпе.
– Посмотрите, что творят! Нынешняя молодежь совсем умом тронулась! – выкрикнула бойкая старушка, и ее поддержал хор голосов:
– Форменное безобразие! Только-только карантинные ограничения сняли, позволили с детьми погулять выйти, а тут такое!!!
– Я буду жаловаться, мне ребенка напугали!
– А моего заикой сделали!
– Разберёмся, – сурово пообещал полицейский. – Разойдитесь.
Толпа постепенно рассосалась, плачущих детей увели к качелям и к ларькам с мороженым. Полицейские недоуменно разглядывали панду, панда неловко переминалась с лапы на лапу.
– Злостное хулиганство, – постановил полицейский.
– Исключительный цинизм – появляться в подобном виде среди детей, – поддержал его коллега.
Глазастый галстук-бабочка взмыл вверх, переводя умоляющий взгляд с одного сурового мужского лица на другое.
– Это не цинизм, это ровная твердая дорога! На этих лапах я не смогла пройти в обход, они постоянно за что-то зацепляются! – расстроено прозвучал из глубин мехового костюма девичий голос. Панда приподняла ногу и продемонстрировала широкую когтистую меховую лапу.
– М-да, в таких «тапках» только по асфальту ходить, – согласился первый полицейский.
– А я про что! – оживилась зеленоглазая девушка с рыжей короткой шевелюрой, стараясь высунуть голову из шеи панды, что ей решительно не удавалось сделать.
– Голову зачем сняли? – укоризненно спросил второй полицейский.
– Так жарко же! В этом меховом костюме чувствуешь себя, как в печке, а с прикрученной головой так душно, что в обморок упасть можно, – пояснила девушка. – Пока на пороге магазина под вентиляторами стояла – терпеть можно было, а когда магазин закрылся – совсем худо стало. Я еле упросила одного из прохожих голову мне открутить. Ну, в смысле отстегнуть, она на молнии.
