Жанна снова двинулась по дороге. Что она знала точно, так это то, что возвращаться обратно – снова просыпаться в квартире, – сейчас для неё бессмысленно. Она опять оказалось бы в том же тупике, в каком была всё это время!
«Нужно идти вперёд, открывать дверь и переходить в другой мир. Там можно будет хотя бы говорить с людьми о переходах, и будет не так одиноко, как здесь, где ничего и не расскажешь», – подумала Жанна и ещё раз оглянулась. Как она и ощущала, погода менялась: впереди в небе она видела сгустки темноты – будто тучи понемногу насыщались гневом и спускались ближе к земле, стремясь вылить его на головы людей.
«А я сегодня беззонтичная!..», – подумала Жанна в каком-то возбуждении. Она шла всё быстрее и быстрее и, наконец, уже выбралась и на центральную улицу. В глазах её всё больше мерцало, дорога периодически терялась, и иногда ей даже казалось, что она не узнаёт ни эту улицу, ни эти дома… Конечно, это было глупо, Жанна это понимала! Ей даже захотелось смеяться оттого, какая она сегодня глупая и странная.
Она оглянулась убедиться, что прохожие не пялятся на неё с удивлением, но никого не было ни рядом, ни вдалеке. Она была одна во всей этой местности, во всём этом мире.
– В конце концов, это ведь {мой} сон, так что нечего им здесь шастать! – снова в каком-то тумане произнесла Жанна вслух, едва шевеля губами.
Она вновь остановилась и огляделась. Дома темнели перед ней, иногда мерцая странным образом. Казалось, будто на здании внезапно включался образ другого здания, и оно искажалось, и потому Жанна никак не могла узнать его: видела она этот дом здесь, не видела?.. Было в каждом из них – и в домах, и во всей улице, и даже в самой дороге, – что-то знакомое, знакомое, как всегда, как обычно… Но было и что-то чуждое, и это незнакомое, проявляясь, беспокоило её, заставляя ругать туман в глазах.
«Вот и ты!», – возликовала она, увидев, наконец, долгожданное здание. И вывеска на нём была!
Жанна побежала к двери, но, споткнувшись о внезапно выросший прямо перед ней большой булыжник, упала. На колене выступила кровь от ссадины, и ей стало очень неприятно – она ведь должна сейчас предстать перед Вильтоном, но теперь так странно выглядит…
Жанна ещё раз внимательно осмотрела себя, свою одежду. Всё было нормально, но она продолжала стоять и рассматривать себя, будто не желая идти дальше. Казалось, что она почему-то просто не спешит открывать дверь с ручкой из красного дерева – такой потёртой, будто за время отсутствия здесь Жанны этой ручкой каждый день пользовались раз по сто!
Стало холодно – над головой сгустились тучи и, казалось, уже готовы были плюнуть на неё холодным ливнем.
«Моя дорогая вывесочка! – умилилась Жанна, снова найдя, чем заняться, чтобы пока не открывать дверь, и всмотрелась в старинную медную вывеску. – Fortunam…». Дальше она прочесть не сумела, потому что картинка перед её глазами внезапно опять замерцала, и из только что чётких букв выделилось нечто иное: «Certum voto pete finem» . Правда, это длилось всего миг, будто скакнуло напряжение, и буквы вновь стали знакомыми: «Fortunam suam quisque parat» .
На голову упали первые холодные капли, и Жанна, не дожидаясь более намёков с небес, дёрнула дверь на себя.
Внутри в полутёмном помещении царила знакомая тишина.
– Вильтон, привет! – радостно крикнула Жанна и тут же осеклась, уставившись на стоящего за стойкой продавца, и чуть прищурилась, всматриваясь.
Перед глазами у неё всё плыло. Поначалу ей казалось, что это Вильтон мерцает, но снова будто скакнуло напряжение, и она увидела другой силуэт. Ей пришло в голову, что эту новую фигуру она тоже раньше встречала – причём, тут же: тогда, когда как-то шла гулять во второй мир, а здесь был не Вильтон, а другой мужчина. «Он тогда мне ещё хотел пауков показать и скорпионов…», – вспомнила Жанна и, немного замявшись, протянула:
– Ааа, это вы…
Тот молча посмотрел в ответ, видимо, считая, что беседовать тут не о чем.
– Да-да, – не очень соображая, что говорит, Жанна произнесла вслух свои мысли. – Я помню: вы тут проводник, чтобы просто {провожать} взглядом приходящих, а не говорить с ними!
У неё было очень необычное состояние, особенно теперь, в этом помещении – странное, шальное. Бурная беспричинная радость вдруг нахлынула на неё, кровь кипела, а мозг словно отключился, будто она была чертовски пьяна!
Жанна не увидела, как бровь молодого человека приподнялась, потому что сразу же решительно направилась к сияющей двери. Впрочем, не заметила она и того, что на столе у продавца лежал старомодный чемодан из потёртой кожи, как две капли воды похожий на тот, что был у постояльца Андрея в её настоящем мире!..
Она резко дёрнула ручку двери и шагнула туда, на дорогу своего второго мира, по которому так соскучилась.
Здесь уже вечерело – видимо, она слишком долго бродила по улицам своего сна… Глубоко вдохнув этот воздух, Жанна радостно улыбнулась, будто до этого момента всё никак не могла насытить лёгкие воздухом, и медленно пошла прямо – в ту сторону, где всегда было кафе «Для встречи».
Пройдя уже достаточное расстояние, чтобы дойти до него, Жанна могла бы заметить, что кафе на месте нет. И она бы и огорчилась при мысли, что его могли закрыть за то короткое время, пока её самой тут не было, но подобная идея не пришла ей в голову: просто потому, что Жанна вовсе не заметила его отсутствия! Она всё ещё была в каком-то тумане, и предметы, и дома виделись ей сквозь странную мерцающую пелену. Также как и там, за дверью, на улицах первого мира, они были как будто с наложением других зданий, других предметов. И Жанну, уставшую от таких нечётких двойственных изображений, это уже начало напрягать, несмотря на шальное настроение, которое незаметно для неё понемногу рассеивалось.
