1. Глава 1
Три этажа – достаточно для смерти. Залезть на подоконник проще простого, проще, чем слышать приказ осуждающих голосов: «Умри! Умри! Умри!»
Их оглушительный хор перестаёт пугать, когда осознаю: шага достаточно, чтобы они умолкли.
Делаю этот шаг. Сильная рука останавливает падение, тянет назад, сжимает до боли.
– Ты рехнулась?! – сквозь звон в ушах кричит тёмный. – Ты о чём думаешь, дура?!
– Я подвела Эсина. Мне лучше умереть.
Секунда промедления. Он тряхнул меня, до хруста стиснул рёбра:
– Да ты точно двинулась! С чего ты взяла, что смерть – выход? С чего взяла, что я позволю тебе умереть?
Мысли опустели, как и я. Закрывая глаза, повисла на руке тёмного, но его изумлённый шепот:
– Какого?..
Заставил открыть глаза: огненный шар приземлился на хрустальное навершие Гранографа, выбивая тонкий пронзительный хруст.
Пламя вмиг охватило верхушку башни. Отпустив меня (я рухнула на колени), тёмный шагнул на подоконник. Послышался металлический шелест: его ноги покрылись чешуйками брони. Тёмный рыкнул. На мои плечи упало покрывало, он сгрёб меня в охапку и выпрямился.
Металлически зашелестели раскрываемые крылья. Рывок – и мы мчимся к Гранографу, ветер трепал покрывало, волосы. Тёмный застыл над стеной вокруг храма. Приподняла голову: огонь на оплавленной верхушке растворялся во всполохах черноты.
Рядом вдруг оказался другой тёмный в броне, но с четырьмя крыльями. У меня мёрзли ноги.
– Шестидесяти семи метров, – прорычал четырёхкрылый претёмный. – Мне не хватило всего шестидесяти семи метров, чтобы уничтожить это сраное ядро!
– Огненное, – холодно обронил тёмный. – Это огненное ядро. Ахонт, проверь, как там зрячий. Если Противостоящим нужна помощь – предоставляй. Лети.
Ахонт помчался к оплавленной башне. На его месте возник ещё один бронированный, но на двух крыльях.
– Марн, тех сэнари, которые не могут сейчас покинуть Сорту, веди в храм. На поиск задействуй всех наших. Скрытую кровь тоже берите. Скажи Вейну разослать властям и гильдии стихийников напоминание о поведении в грани, пусть поговорят с горожанами. На нём инструктаж в наших кварталах. Лети.
Мы вихрем понеслись над крышами, на скорости они смазались в одно пятно, но ветер в лицо не бил. Вдруг всё замерло – и мы стали опускаться во двор, в центре которого стояла катапульта. Чем-то резко, тошнотворно запахло.
Зачем тёмный взял меня с собой?
Он завис в полуметре от каменных растрескавшихся плит, потемневших под его шестикрылой тенью. Мерзкий запах щипал ноздри. Тёмный неожиданно спросил:
– Лила, ты чувствуешь присутствие магии?
– Иди ты, – устало отозвалась я.
Его рука даже без брони была жёсткой, под рёбрами заныло.
– Попробуй поработать, – предложил тёмный.
Я чувствовала только его магию. И с какой стати Его Темнейшеству, магу тринадцатого уровня посвящения, вдруг нужна моя, пятиуровневая, консультация?
– Лила?
Промолчала.
Подождав немного, он меня тряхнул, и я выдавила:
– Зачем?
Хотелось лечь, закрыть глаза и забыться.
– Тебе нужно отвлечься от мрачных мыслей. Возможно, обрести временную цель.
Отвлечься… цель… Неожиданно для себя горько рассмеялась. В груди разрасталась холодная пустота.
У меня нет цели.
Ничего нет.
А тёмный даже умереть не даст.
В горле встал ком.
Надо было действовать тихо. Молча. Просто закончить всё быстрее.
Зашелестели шаги, скрипнули ворота. Кто-то сдавленно вскрикнул.
– Ни… э… – промямлил кто-то.
Тёмный деловито бросил:
– Магических ловушек нет, но за отсутствие физических не ручаюсь. В доме четыре человеческих трупа, убиты два часа назад, но до этого несколько дней, не более недели, их жизненные функции в значительной степени подавлялись. Вероятнее всего, магия подчинения, светлые скажут точнее.
Повисло тяжёлое молчание. Кто-то угрюмо спросил:
– Вы выпустите кого-нибудь из них?
– Возможно. – Тёмный пролетел к дому.
Дверь отворилась, зашелестели крылья, он развернулся, боком вплыл в пропахший старыми вещами и плесенью холл.
Надеется на мою помощь?
На полу темнеют брызги крови, след сапога. Постепенно в ноздри проникает металлический запах. Закрываю глаза. Мне нечего делать в этом доме, в этом мире, в руке тёмного.
На улице тревожно переговариваются люди, голоса то поднимаются, то срываются, стихают. Кажется, людей там много, от самого этого факта устаю, хочется в кровать, в темноту, в которой можно не думать и не осознавать себя. Жажда этой темноты, уединения, забвения переполняет пустоту внутри меня, мешает дышать, выплёскивается сухим стоном:
– Отпусти меня.
– Не могу: на полу могут быть механические или химические ловушки.
Его глупость даже не раздражает, устало поясняю:
– Совсем отпусти.
– Зачем?
Вопрос заставляет открыть глаза и снова видеть темнеющие пятна крови.
– Меня держать тяжело, – зачем-то говорю я и, выдыхая, зажмуриваюсь.
– У меня сейчас повышенная прочность и выносливость мускулатуры, я могу пробежать сто километров и не устать, поднять вес в восемь раз превышающий мой и удерживать продолжительное время. За меня не беспокойся.
«Я и так не беспокоюсь».
Не дождавшись ответа, тёмный едва ощутимо вздыхает и плывёт дальше, с тихим шелестом подстраивая крылья под помещения. Разум цепляется за особенности таких крыльев: они поднимают вверх не взмахами, а отталкиваясь от невидимого поля земли. Всплывают даже нюансы грузоподъёмности: два крыла – на одного человека, четыре – удержат троих, шесть – девятерых. На этом силы разума заканчиваются, он погружается в полудрёму.
