ГЛАВА 22
«О-тян! Ты спрашиваешь, как я теперь живу? По-старому: то есть каждый день все меняется, как облака на небе. Если бы я вздумала описать тебе всю мою бурную артистическую жизнь, не хватило бы и сотни писем. Но скажу главное: у меня появился покровитель - данна(20), сильный и влиятельный господин.
Я не влюблена в него, но и не ждала этого: любовь для гейши самая большая роскошь и редкость. Он щедрый человек; и хотя он, пожалуй, грубоват, я понемногу приобщаю его к искусству... Мы не можем рассчитывать только на свое искусство, равно как и только на мужчин. Покровители превозносят и пестуют наши таланты - и страшно ревнуют к другим поклонникам, лишая свободы. Гейши должны дарить себя всем, оставаясь при этом недоступными: уметь сочетать несочетаемое...»
Семнадцатилетняя женщина по имени Сон Хризантемы, одна из самых одаренных и желанных дам Плывущего Мира Осаки, кончила письмо к далекой сестре. По ее прекрасному лицу скользнула печальная и удовлетворенная усмешка.
Да, все это правда - то, что она поведала Оити о разнообразных способностях гейш. Еще одним талантом райских птичек Есивары было умение лгать, не искажая истины. Говорить только то, что считаешь нужным, и умалчивать об остальном: чтобы собеседник сам дорисовывал картину торопливыми мазками, жадным воображением. Даже если этот собеседник - родная сестра... и прежде всего родная сестра, чье благополучие было для Кикуюмэ столь же драгоценно, как собственное.
Кикуюмэ не виделась с Оити и с Цуру-сан уже целых два года; порой накатывала сильная тоска по покинутой семье, но в целом молодая гейша не жалела об этой разлуке. Оити - а тем паче деревенской простушке матери - совсем необязательно было знать, чем и как она теперь живет.
Кикуюмэ сложила письмо изящным треугольником, опустила в конверт и запечатала собственной печатью; у нее появилась эта маленькая привилегия. Она дернула за шнурок и вызвала Хану.
- Отнеси на почту, пожалуйста.
В Есиваре, напротив большого цирка, недавно появилось собственное почтовое отделение. Верная служанка поклонилась и проворно убежала с письмом.
Хана служила Кикуюмэ все эти годы в окия и ни разу не обманула ее доверия. Только она знала всю правду об отношениях госпожи с поклонниками. Кикуюмэ еще несколько мгновений помечтала о несбыточном, склонив голову на точеную белую руку; потом хлопнула в ладоши и встала. Некогда рассиживаться, надо готовиться к сегодняшнему вечеру. Она отрепетирует несколько возможных сценариев беседы с гостями и повторит новые музыкальные композиции.
Кикуюмэ сосредоточенно упражнялась два часа. Хана, которая давно вернулась, не смела беспокоить барышню и возилась на кухне.
Потом Кикуюмэ приготовила один из своих выходных нарядов - нежно-голубое кимоно: на небесном поле пестрые перепелки, выпархивающие из камышей. Разложила украшения для волос, краски для лица. Она пообедала вместе со своей товаркой - другой молодой гейшей, Фудзинори. Их в окия осталось только двое, не считая самой Матушки - Мидзуэ-сан.
Они с Фудзинори никогда не дружили, поскольку всегда сознавали свое соперничество. Теперь же Фудзинори не могла скрыть зависти к успехам Кикуюмэ и избегала ее. Матушка в свое время поступила очень разумно, выделив каждой из учениц собственную комнату, пусть это и было не принято.
После скромной трапезы Кикуюмэ опять удалилась к себе: немного поспать перед выходом. Ночью гейшам редко удавалось достаточно поспать; они поздно возвращались с чужих праздников и поднимались рано, начиная трудовой день. Так что дневной отдых был необходим.
Проснувшись, Кикуюмэ умылась, наложила краску на лицо, надушилась и оделась с помощью Ханы. Фудзинори сегодня должна была отправиться в другой дом вместе с Матушкой - она пока что не пользовалась популярностью и ее редко приглашали одну...
Кикуюмэ вернулась в Есивару в одиннадцатом часу. Она приехала на рикше и вошла в окия, позевывая от усталости.
Поужинать на собрании, как обычно, тоже не удалось - предусмотрительная Хана оставила барышне мисочку холодной лапши с овощным салатом. Служанка уже крепко спала в своем углу; Кикуюмэ самостоятельно разоблачилась и торопливо принялась за еду, стараясь не шуметь.
И тут снаружи появился свет, отодвинулись седзи. На пороге возник черный силуэт Фудзинори с фонарем, по полу от нее протянулась длинная зловещая тень.
Кикуюмэ, чуть не подавившись лапшой, вскочила.
- Убери лампу сейчас же!.. Всех перебудишь. Матушка уже спит! - воскликнула она шепотом.
- Матушка спит далеко.
Фудзинори чуть усмехнулась.
- Лучше скажи спасибо за заботу. Для тебя кое-что оставлено в беседке, поди забери.
Она небрежно показала большим пальцем через плечо. Кикуюмэ ахнула - ну конечно, как она могла забыть!.. Девушка заметалась по комнате, ища верхнее платье. Она больше не думала о присутствии Фудзинори, а та жадно следила за ее реакцией...
Кое-как одевшись, Кикуюмэ выскочила в коридор. Она выбежала в сад; почти вслепую прыгая по камешкам, окаймлявшим искусственный ручей, гейша срезала путь к чайной беседке. Уф!.. Только бы Фудзинори сама не взяла и не прочла записку...
