Москва, Измайловский парк, 8 января 1977 года
Москва праздничная! Сотни тысяч людей со всего Советского Союза съезжаются сюда, чтобы полюбоваться красотами величавой, нарядной, приподнято-торжественной столицы. Шумные толпы на Кремлевской площади, радостный детский смех у театра имени Образцова с его знаменитыми часами, величественная новогодняя елка у фонтана «Каменный цветок» на ВДНХ, огромный ледовый каток и множество развлечений для любителей зимних забав, знаменитые горки для катания в Измайловском парке. На Москву праздничную стоит посмотреть! Кто хоть раз побывал в столице в новогодние праздники, с этим утверждением спорить не станет.
– Мама, мама, смотри! Гигантские леденцы! Хочу такой!
Пухлый розовощекий мальчик лет пяти тянул мать за подол модного драпового пальто, тыча пальцем в сторону разряженного лоточника, увешанного разноцветными лентами, на лотке которого красовались карамельные леденцы в форме петушков и звездочек размером с футбольный мяч.
– Дорогой, мы опоздаем на представление, – строгим тоном ответила мать розовощекому малышу. – К тому же леденцы вредны для зубов.
– Но я хочу, мама! Купи! Купи леденец! Хочу звезду, как на Кремлевской башне. Вон ту, красную!
– Нет, нам пора уходить. – Мать схватила малыша за руку и потянула к выходу из Измайловского парка. – Вон идет наш поезд. Надо спешить.
Через ворота Измайловского парка просматривалась одноименная наземная станция метрополитена. Платформа метрополитена не имела наружных стен, навес держался лишь на железобетонных колоннах, чем напоминал обычную железнодорожную платформу. Скромно оформленная станция метрополитена (отголоски постановления Никиты Хрущева «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» 1955 года) в эти праздничные дни выглядела сказочно чарующей, благодаря мерцающим огонькам на двадцати пяти колоннах. Мальчик на минуту заинтересовался сверкающими огоньками, но вскоре снова заканючил:
– Хочу леденец, мамочка! Ну, пожалуйста!
– Дорогая, давай купим этот леденец. – Мужчина в военной форме ласково притянул к себе женщину за талию. – Праздник ведь, почему не побаловать мальца? Сейчас только семнадцать тридцать, до представления еще полтора часа. Успеем.
– Вечно ты идешь у него на поводу, – шепотом, чтобы не услышал мальчик, проговорила женщина. – А ведь ему уже почти пять лет! Он должен научиться сдерживать свои желания.
– Хорошо, он начнет сдерживать свои желания завтра, а сегодня мы купим ему самую большую звезду. Договорились? – Почувствовав, что жена готова сдаться, мужчина заговорил чуть громче: – Так что, идем за звездой?
– Ну что с вами делать? Двоих мне не переспорить. – Широкая улыбка расцвела на лице женщины. – Пойдем, сорванец, купим тебе звезду.
– Ур-р-ра! У меня будет звезда, как на Кремлевской башне!
Мальчик вырвался из рук матери и помчался навстречу лоточнику. Мать и отец, взявшись за руки, зашагали вслед за сыном. Они еще не знали, что невинное желание мальчика уберегло их от катастрофы, а быть может, спасло жизнь. Они мирно выбирали леденец, расплачивались за покупку, пока на платформе метрополитена шла посадка на электропоезд. Как всегда в праздничные дни, народ толпился у края платформы, стараясь успеть занять удобные места в вагонах.
– Иван, сюда! Мы в третьем! В третьем вагоне. Да шевелись же ты!
Рыжеволосый парень продирался сквозь толпу, пытаясь воссоединиться со своими друзьями, один из которых, высунувшись из третьего вагона, яростно жестикулировал, подавая знаки другу. Он почти добрался до дверей вагона, когда грузная краснощекая женщина загородила ему проход. Тяжело дыша, она опустила две огромные корзины, обмотанные пуховыми платками, прямо под ноги рыжеволосому парню.
– Осторожнее, мамаша! – грубовато выкрикнул парень, пытаясь высвободить ноги из-под корзин. – Не видите, здесь люди!
– Это ты-то людь? Хам! Какая я тебе мамаша? Сколько, по-твоему, мне лет? Да я, можно сказать, в детский сад еще ходила, когда ты по девкам бегать начал, – громко, не стесняясь прохожих, заголосила женщина.
– Простите. – Рыжеволосый не стал препираться, понимая, что склока лишит его последнего шанса успеть запрыгнуть в вагон. Он начал обходить корзины, но женщина ухватила его за рукав, явно недовольная тем, что лишается возможности поскандалить.
– Теперь «простите»? Оскорбил беззащитную женщину и думаешь, так легко отделаешься? – Женщина отпустила рукав молодого человека, но лишь для того, чтобы вцепиться в обшлага пальто. – И куда это ты, милок, собрался? А ну, извиняйся как следует!
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Первомайская», – раздался в вагоне механический голос диктора, и поезд тронулся.
Рыжеволосый парень с тоской проводил его взглядом, даже не решаясь махнуть на прощание рукой своим друзьям. Так же, как и супружеская пара с пятилетним малышом, он и представить не мог, что будет благодарен толстой орущей женщине до конца своих дней за то, что помешала ему сесть в вагон. А поезд набирал обороты. Вновь вошедшие пассажиры устраивались поудобнее, те, что ехали давно, лениво рассматривали пейзаж за окном, благо, наземный переход до станции «Первомайская» давал такую возможность. Разноцветные новогодние огоньки мелькали за окнами, поднимая настроение.
