"Дорогая доченька!
Твое поведение в последнее время, как выражаются в любимых тобой романах, "переполнило чашу моего терпения". Посему я вынужден безотлагательно принять к тебе жесткие и, боюсь, не слишком приятные для тебя меры.
Человек, вручивший тебе это письмо, будет, по мере сил, не допускать, чтобы ты снова вляпалась в какую-нибудь историю. То есть: никаких наркотиков, никаких скандальных публикаций в газетах и никаких арестов по какой бы то ни было причине.
Этот человек будет жить в твоем доме, всюду сопровождать тебя и числиться твоим телохранителем (кстати, он и вправду специалист в этом вопросе). Разумеется, ты можешь в любой момент отказаться от его услуг - но это означает и отказ от тех сумм, которые до сих пор бесперебойно поступали на твой счет.
Полномочия у него самые широкие, и жаловаться мне на него бесполезно - если ты заявишь, что он тебя изнасиловал, я все равно не поверю (скорее, предположу обратную ситуацию), если же он, что называется, поднимет на тебя руку, то (да поможет ему бог!) сделает не более того, что уже много лет хотелось сделать мне самому, ибо, по моему глубокому убеждению, ты давно заслуживаешь хорошей порки. Ну, а обвинение в краже серебряных ложечек будет выглядеть просто смешно..."
Женщина дочитала письмо, включая подпись: "Твой любящий папа", и растерянно перевела взгляд на сидевшего напротив нее человека.
- Это что, какой-то розыгрыш?!
- Боюсь, что нет.
- Что он, свихнулся, этот старый мудак? Какого черта? Где мой адвокат?! - повысила она голос и тут же осеклась, вспомнив, что кабинет в полицейском участке - не лучшее место для того, чтобы закатывать скандал, особенно после ночи, проведенной в "обезьяннике".
- Адвокат ждет в приемной. Он получил указание не вмешиваться, пока мы не договорим.
От кого указание - спрашивать было лишним. Адвокатская контора "Штернгольц и Майер" представляла не только ее собственные интересы, но и интересы ее отца в Германии (собственно, и услуги адвоката обычно оплачивал он), и любой ее представитель прыгал перед ним на задних лапках.
- Вы хотите сказать, не договоримся?
- Можно и так.
Женщина снова перечитала последние строки письма:
"А вообще - не считай, что наступил конец света. Парень он неплохой - я надеюсь, что вы уживетесь и поладите."
Взглянула на своего собеседника и подумала, что едва ли это получится. Судя по выражению его лица, он придерживался того же мнения.
***
Ну и свинью же подложил ей папочка! В первый момент она не поверила собственным глазам, перечитала письмо еще раз (при чем тут романы, какое ему дело до того, что она читать любит?!) и оторопело взглянула на папочкиного "эмиссара".
Да уж, на героя романа он тянул меньше всего. Разве что из жизни гангстеров... Хотя чего требовать от телохранителя?! Их ведь так и называют - гориллами.
Вот именно на гориллу он и был похож - на здоровенную белобрысую гориллу с низким любом и маленькими невыразительными глазками. Интересно, в каком зоопарке папочка откопал такого урода?! Хорошо хоть не коротышка - даже повыше ее будет. Коротышек она всю жизнь терпеть не могла!
А одет прилично, и галстук в тон подобран...
- Так что вы скажете, мисс Трент? - спросил он.
Сказать она могла многое - по меньшей мере на пяти языках, при необходимости могла добавить и несколько шведских ругательств.
К сожалению, ругаться было бесполезно. Если бы на его месте был сам Майкл Э. Трент - тут бы она высказала все, что о нем думает, а распинаться перед мелкой сошкой...
- А что я могу сказать?! - огрызнулась она.
- Ну, если вы категорически намерены отказаться от... моих услуг - я сообщу об этом вашему отцу и больше вас не побеспокою.
- Да, а он мне тут же денежки перекроет!
Белобрысый тип молча пожал плечами.
Что делать - придется соглашаться. Пока что, по крайней мере. Со временем этого придурка наверняка легко можно будет обвести вокруг пальца - как и все мужчины, он предсказуем.
- Ладно, - вздохнула она.
- Значит, я считаю, что мы обо всем договорились, мисс Трент, - кивнул папочкин посланец.
- Меня обычно называют "госпожа баронесса"! - Нужно сразу поставить этого типа на место!
- Да? - Откинувшись на спинку стула, он ухмыльнулся, смерив ее взглядом. Она и сама знала, что после ночи в "обезьяннике" выглядит не лучшим образом, тем более что у нее отобрали сумочку, где была расческа и косметичка. - Ну что ж - пошли... госпожа баронесса. Адвокат уже заплатил штраф.
Вопрос "Почему же в таком случае мы здесь сидели?!" ей удалось проглотить: неохота было выставлять себя дурой.
- Ты... Как там тебя? - спросила она, вставая.
- Филипп Берк.
- Это что - Фил, значит?
- Филипп... госпожа баронесса.
***
Короткая пауза, которую он делал перед тем, как произнести "госпожа баронесса", выводила ее из себя. Этой паузой он словно говорил: "Знаю я тебя - никакая ты не баронесса! Как была "Каланча Мелли", так и осталась!"
"Каланча Мелли" - так ее называли в школе, после того как внезапно, за одно лето, она вытянулась чуть ли не до шести футов, став выше всех своих одноклассниц. "Каланча Мелли"... а потом - "Давалка Мелли".
Свое имя она терпеть не могла и в детстве мечтала, чтобы ее звали Мэрилин или Тиффани, или еще как-нибудь красиво. А «Амелия Трент» - это имя казалось чопорным, старомодным и каким-то накрахмаленным. Так что уж лучше "госпожа баронесса" - даром она, что ли, за старикашку выходила?!
